Пропавший легион - читать онлайн книгу. Автор: Гарри Тертлдав cтр.№ 76

Скавр представил Багратони своих солдат, назвал имена нескольких офицеров и в который уже раз коротко объяснил, как они оказались в Видессосе.

— Это просто великолепно, — сказал Гагик Багратони. — Вы, все вы, — он щедро обвел рукой всех, с кем познакомил его трибун, — должны прийти в мой дом сегодня вечером. За ужином вы расскажете мне об этом побольше. Сейчас у меня слишком много дел.

Он говорил правду: процессия, которую он возглавлял — офицеры и несколько знатных горожан и чиновников Амориона — в замешательстве остановилась, когда он соскочил с коня. Некоторые сидели в седлах, другие стояли на земле, но все ждали, когда их вождь продолжит свой обход.

Особенно обращал на себя внимание один из них, высокий жрец с жестким, недобрым лицом, державший на цепи здоровенного злого пса. Он бросал на Багратони взгляды, полные неприкрытой ненависти. Васпураканин делал вид, что ничего не замечает, но Марк, стоявший совсем близко, слышал, как вождь прошептал:

— Чтоб чума взяла тебя, Земаркос, выбритый негодяй!

Багратони снова вскочил на коня, и торжественная процессия двинулась к Императору. Когда жрец сделал несколько шагов, его пес рванулся в сторону, чуть не сбив своего хозяина с ног. Тот изо всех сил дернул за цепь.

— На место, Васпур! — рявкнул он, и собака, задохнувшаяся в узком ошейнике, жадно глотнула воздух и поплелась за жрецом. Марку показалось, что он ослышался. Выходит, далеко не все видессиане разделяли уважение, которое Фостис Апокавкос испытывал к народу Васпура, раз этот жрец осмелился дать своему псу имя великого предка васпуракан.

Сенпат Свиодо побледнел как мел и плотно сжал губы, сжигаемый оскорблением.

В отличие от Баанеса Ономагулоса, Багратони слез с коня и по этикету простерся перед Императором. Все сопровождающие последовали его примеру.

Но даже в этом формальном акте повиновения Багратони оставался доминирующей фигурой, и на колени он опустился с достоинством и кошачьей грацией. По сравнению с ним наглый жрец Земаркос выглядел худым, как щепка, нездоровым человеком. После короткой речи и благодарностей, выраженных Маврикиосом, васпураканский военачальник снова поклонился и ушел. Перед тем как окончательно покинуть имперскую армию, он задержался на минуту, чтобы объяснить Сенпату Свиодо дорогу к своему дому.

Земаркос никогда прежде не видел римлян, но, судя по взгляду, которым он их наградил, их желания стать гостями васпураканина было достаточно для того, чтобы он счел их агентами Скотоса.

* * *

Встретив у дома Багратони Сенпата Свиодо и его жену, римляне заметили, что их проводники сменили дорожную одежду на более элегантные наряды. Сенпат, как обычно, не расставался со своей шапкой, но теперь на нем была белоснежная, доходившая почти до колен туника, а кроме того, он надел свободные брюки из красновато-коричневой шерсти и сандалии с золотыми застежками. За спиной у молодого принца висела лютня. Неврат оделась в длинное тонкое платье из голубого льна, которое так не походило на одежду видессианок. Изящные серебряные браслеты, ожерелье и серьги великолепно оттеняли ее смуглую кожу.

Сенпат в изумлении уставился на римлян.

— Что я вижу? — воскликнул он. — Разве римские солдаты спят друг с другом? Где ваши женщины, во имя святости Фоса?

— Приводить женщин без приглашения не в наших обычаях, — ответил Марк. Он обменялся понимающим взглядом с Квинтом Глабрио. Младший центурион жил со вспыльчивой горячей видессианкой по имени Дамарис. Она и Хелвис были бы очень рассержены, если бы узнали, что их не взяли на торжественный ужин, где они вполне могли бы побывать. Остальных римлян не очень беспокоил тот факт, что они пришли без своих подруг.

— Ничего, ничего, тут наверняка найдется девочка-другая, охочая до хорошо воспитанных кельтов, — сказал Виридовикс. — Я не намерен возвращаться с пира в одиночестве.

Что касается Гая Филиппа, то он был человеком, достойным восхищения, но, как хорошо знал Марк, женщины старшему центуриону были нужны только в постели. Он взглянул на Сенпата Свиодо с таким же недоумением, с каким васпураканин смотрел на римлян.

— Тебя интересует мое мнение? — сказал Горгидас. — Я следую идеям Диогена, мудрого философа моего народа. Когда его спросили, в какое время нужно жениться, он ответил: для юноши — слишком рано, для старика слишком поздно.

— Ну а как насчет тебя? — спросил Сенпат. — Ведь ты не то и не другое.

— Я обхожусь, — коротко ответил Горгидас. — В эту минуту я просто голоден. Идем лучше к столу.

Дом Гагика Багратони был наполовину виллой, наполовину крепостью. Они видели много хорошо ухоженных лимонных и апельсиновых деревьев, пальм, не говоря уж о цветах на аккуратных клумбах. Но главное здание имело толстые стены и напоминало мощный форт, которому позавидовал бы любой офицер, живущий на границах с Каздом.

Встречая своих гостей возле массивных окованных медью ворот, Багратони заметил, с каким интересом осматривал трибун его поместье; заметил он и откровенное одобрение, появившееся на лице такого профессионала, как Гай Филипп.

— Я не стремился к роскоши, — сказал он, махнув рукой на свое жилище. — Но боюсь, что слишком многие в Аморионе обрадовались бы, увидев, что принцы не процветают. А я процветаю и могу защитить себя.

Говоря о защите, Гагик Багратони имел в виду не только свои стены, но и отряд телохранителей из отборных молодых васпураканских воинов.

— Для вас мой дом всегда открыт, — сказал полководец. — Входите же во двор, ешьте, пейте, разговаривайте и веселитесь.

Дом был выстроен в обычном стиле, хорошо известном Марку, поскольку нечто подобное было распространено у богатых людей Италии. Но в отличие от римских вилл, дом имел лишь несколько окон-бойниц, прорубленных наружу и предназначенных для лучников. Ворота, которые вели в центральный двор, были почти такими же массивными и крепкими, как и весь комплекс. С веток деревьев свисали фонари. Их стеклянные стенки были разноцветными, и, по мере того как сгущались сумерки, лучи красного, золотого, голубого и зеленого цвета начали плясать вокруг.

Большие столы были ярко освещены. Кухня васпуракан совсем не походила на видессианскую, специализировавшуюся на рыбных блюдах под острым соусом.

На пиру у Багратони преобладало жареное баранье мясо и телятина, остро начиненные пряностями и специями: красным перцем, лавровым листом, корицей, луком, чесноком, майораном и лимоном. Все блюда были такими острыми, что слезы текли из глаз, а рот пылал. И все же еда казалось невероятно вкусной.

— Фу! — произнес Виридовикс, вытирая лицо ладонью. — Тут слишком много огня!

Чтобы потушить пламя, он осушил кружку с вином и снова потянулся к кувшину. Из всех гостей Багратони великан-кельт, вероятно, чувствовал остроту специй особенно сильно. Кроме уксуса, меда и нескольких слабых травок, Северная Галлия могла предложить очень немногое.

Скавр сидел по правую руку от Багратони, между васпураканским военачальником и его главным советником, человеком средних лет по имени Месроп Аногхин. Борода у него была еще гуще, чем у его командира. Слева от Багратони сидела жена Гагика, Забел, пышная, приятная женщина, которая знала только одно видессианское слово — «извините». Она постоянно извинялась за то, что не знает больше. Аногхин говорил на этом языке еще меньше, чем Забел. В результате Гагик Багратони разговаривал с трибуном сам, что, как вскоре стал подозревать Марк, было сделано умышленно.