Око за око - читать онлайн книгу. Автор: Гарри Тертлдав cтр.№ 116

— Здорово, лейтенант! — заорал он. — Маленький ублюдок превратился в отбивную.

Звуки стрельбы перекрыли радостные вопли солдат Остолопа.

Двигайся и стреляй, двигайся и снова стреляй… Ящеры проделывали то же самое — перебегали с места на место и стреляли, — но они отступали. Остолоп подбежал к дому, в котором прятался смельчак-ящер, и начал обстреливать его товарищей, вынужденных оставить свои позиции. На некоторое время один из северных кварталов Чикаго перешел в руки американцев.

По меркам городского боя Остолоп и его отряд одержали победу. Лейтенант подумал, что недооценил молодняк, они вели себя выше всяких похвал.

* * *

Томалсс постоянно задавал себе один и тот же вопрос: как удается тосевитам дожить до взрослого возраста? Детенышу, за которого он отвечал, исполнилось полгода; полтора года он просидел внутри самки, родившей его. Но по-прежнему оставался совершенно беспомощным. Он так и не научился управлять своими мерзкими телесными выделениями; комната, где он жил — и где Томалссу приходилось проводить большую часть времени, — отвратительно воняла застоявшимися тосевитскими отходами.

По нескольку раз в день Томалсс жалел, что не оставил птенца самке Больших Уродов, из чьего тела он вышел — до сих пор Томалсс содрогался от мерзких воспоминаний. Она сражалась, словно дикий зверь, чтобы сохранить детеныша. Томалсс ни секунды не сомневался в том, что, если бы он отдал его, сейчас она умоляла бы его забрать.

Детеныш лежал на мягком матрасе, на котором спал — когда спал. Недавно Томалссу пришлось сделать проволочную ограду вокруг матраса, потому что у детеныша — наконец — появились простейшие нейромышечные умения, и он скатился на пол. Птенцы Расы на этом этапе жизни становились агрессивными маленькими хищниками, и главная задача взрослых самцов заключалась в том, чтобы помешать им причинить вред себе и окружающим. Тосевитский детеныш мог навредить себе только одним способом — упасть и удариться.

Маленький тосевит посмотрел на Томалсса своими черными узкими глазами, и его подвижное лицо сморщилось — Томалсс уже знал, что это выражение дружелюбия. Потом он принялся размахивать руками и ногами, словно хотел подчеркнуть свое хорошее отношение к Томалссу. Большую часть времени казалось, будто он не имеет ни малейшего представления о том, что у него есть конечности. Впрочем, порой у Томалсса возникало ощущение, будто детеныш учится пользоваться руками.

Птенец издал длинную серию бессмысленных звуков, которые всякий раз, когда Томалсс их слышал, приводили его в трепет. Малыши Расы никогда не шумели — совершенно разумное поведение с точки зрения эволюции. Если ты помалкиваешь, у тебя больше шансов остаться в живых, чем если ты будешь во всеуслышание объявлять о своем присутствии.

— Ты самый мерзкий представитель самой мерзкой планеты, — сказал Томалсс.

Детеныш издал новую серию булькающих звуков и принялся дрыгать ногами. Ему нравилось, когда Томалсс с ним разговаривал. Но уже в следующее мгновение птенец принялся хныкать. Ящер знал, что это значит: маленький тосевит хочет, чтобы его взяли на руки.

— Иди сюда, — сказал он и, наклонившись, поднял.

Уродливая голова больше не болталась из стороны в сторону, и Томалссу не нужно было ее поддерживать, как в самом начале. Теперь детеныш мог вертеться и разглядывать все вокруг. Ему нравилось, когда Томалсс прижимал его к своей теплой коже. Как только рот птенца коснулся плеча Томалсса, он принялся сосать, словно оттуда выделялась жидкость. Влажное прикосновение вызвало у Томалсса чудовищное отвращение. Маленький тосевит сосал все, на что натыкался его рот, он причмокивал даже во сне.

— И что мне с тобой делать? — спросил Томалсс детеныша, словно тот его понимал.

Самцы Расы часто принимали участие в долгосрочных исследовательских проектах, но растить детеныша Больших Уродов до тех пор, пока он не повзрослеет? Сначала Томалсс именно это и собирался сделать, но если придется так много работать неизвестно сколько лет…

— Я просто умру, — сообщил он детенышу. Тот пошевелился, услышав его голос, — общительное существо. — Я умру, — повторил исследователь.

Казалось, детеныш понял, что Томалсс повторил фразу, и она ему понравилась, потому что малыш рассмеялся Томалсс уже достаточно хорошо знал тосевитов, чтобы разбираться в их реакциях.

— Я умру, — повторял он снова и снова.

Детенышу это понравилось, и он принялся веселиться. Маленький тосевит смеялся, дрыгал ногами и визжал, но вскоре шутка ему надоела, и он раскапризничался

Томалсс дал ему бутылочку с питательной жидкостью, и птенец начал жадно сосать Значит, снова наглотается воздуха. Когда это происходило, воздух следовало выпустить из его тела. Он выходил со слегка переваренной жидкостью, которая воняла хуже, чем то, что выливалось с другого конца детеныша.

Томалсс радовался тому, что маленький тосевит производит впечатление здорового существа — если забыть обо всех его мерзких проявлениях. Раса по-прежнему очень мало знала про тосевитскую биохимию и патогенез. Однако и сами Большие Уроды невежественны в этой области, как, впрочем, и во всех остальных, если не считать военного дела. В некоторых не-империях делали прививки против часто встречающихся болезней, а кое-кто даже приблизился к изобретению антибиотиков. Но не более того.

Томалсс не знал, стоит ли ему сделать детенышу прививки, которые принято делать у Больших Уродов Маленький тосевит ведь обязательно войдет в контакт со своими сородичами. У Больших Уродов имелось понятие «детские болезни»: они легко протекали в раннем возрасте и приводили к серьезным последствиям, если ими заражался взрослый. От этих мыслей Томалссу, который никогда в жизни ничем не болел, становилось не по себе. Впрочем, исторические исследования показывали, что и Раса пережила нечто подобное — только в далеком прошлом.

Детеныш начал плакать. Томалсс уже слышал подобный звук раньше и сразу понял, что маленький тосевит сильно расстроен. Он знал причину: воздух, который птенец заглотал, опустился в желудок и причиняет маленькому тосевиту боль. Он взял тряпку для отходов и положил себе на плечо.

— Давай, выпусти воздух, — сказал он птенцу и похлопал его по спине.

Тот принялся извиваться и дергаться, испытывая невероятные мучения из-за того, что сам с собой сотворил. И в очередной раз Томалсс подумал, что кормление маленьких тосевитов устроено неэффективно и отвратительно.

Детеныш издал слишком громкий и низкий звук для существа его размеров и перестал дергаться — значит, ему стало лучше. Кислый запах, который достиг хеморецепторов Томалсса, указал, что тосевит действительно выплюнул часть питательной жидкости. Томалсс порадовался, что положил на плечо тряпку: выделения не только мерзко пахли, они еще и растворяли краску на теле.

Он уже собрался положить птенца на матрас, когда тот издал другой звук, который Томалсс тоже хорошо знал: хриплое ворчание. И уже в следующее мгновение ученый почувствовал тепло на руке, поддерживающей нижнюю часть маленького тосевита. Томалсс устало зашипел, вздохнул, развязал завязки, которые удерживали на животе маленького тосевита кусок ткани, и швырнул грязную тряпку в закрытый бак в шкафу, где уже лежало несколько таких же тряпок, испачканных детенышем за сегодняшний день.