1972 - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Щепетнов cтр.№ 63

– Я обожаю «Кадиллаки», – кивнул Пресли, – мне было восемнадцать лет, я водил грузовик, и когда меня обгоняла красивая машина, а тем более «Кадиллак», – я мечтал, что заработаю денег и буду ехать за рулем такой же красивой машины!

– Да, красивая машина – «Кадиллак». У меня их было два. Оба белые. Я люблю белый цвет у машин. Один «Кадиллак» погиб – на нас с моим управляющим напала банда, так что… увы, он пришел в негодность. Это был «Кадиллак Эльдорадо».

– У меня много «Кадиллаков»! И «Эльдорадо» есть! И «Флитвуд»! Всякие есть! Я тебе покажу! Приезжай! Вот моя визитная карточка (он достал белый прямоугольник и положил на стол). Только обязательно позвони и приезжай! Я живу в Мемфисе.

– Я знаю.

Пресли кивнул и вдруг спросил меня, слегка смущаясь:

– Скажи… а каким ты видишь мой концертный образ? Ну как, по-твоему, я должен выглядеть на сцене?

– Мужественным. Романтичным. Про черный костюм я тебе уже сказал. А можно было бы – шелковая черная рубашка, узкие брюки. Или белая рубашка и брюки. Рубашка свободная, знаешь, какие были в Средние века, – не стесняющие движений, как для дуэли. Ты – мачо! Ты – кабальеро! Ты мужчина! И слегка похудей. Ты красивый мужчина, но… отяжелел. И лекарства, что ты принимаешь, – категорически запрещены! Откажись от них. Иначе… ну, ты знаешь. И сбрей ты эти чертовы бакенбарды! Ну что за уродство?! Они тебя так старят, так портят – просто ужасно!

Мы расстались с Элвисом уже поздней ночью. Говорили обо всем – о жизни, о музыке, о женщинах, о политике. Иногда он был наивен, как ребенок (в основном когда говорил о политике), иногда мудр, как старик (когда дело касалось мира шоу-бизнеса). А вообще он мне понравился. Он был приличным парнем и не скурвился даже тогда, когда стал очень богат. Впрочем, я это знал и раньше, но теперь вот убедился в том, что современники о нем не врали. Приятно не обманываться в людях.

Я оставлял Пресли переночевать в моем поместье, но он отказался, косясь на Ниночку. Шепнул, что сегодня ему обязательно нужна парочка девушек, потому он вернется домой, и как можно быстрее. У него зафрахтован самолет, стоит, дожидается.

Мда… надо будет рассказать Ниночке, как она возбудила Короля своим видом. И смех и грех… А в гости к нему я съезжу. Но… позже. После поединка с Али. Сейчас мне не до того. Тренировки и тренировки. Хорошо хоть Стив помогает, приходит через день. Пабло пока что восстановился не до конца.

На следующий день притащилась Сьюзен, и мне пришлось в подробностях объяснять ей принцип шоу «Выживший». В конце концов, она уселась за печатную машинку и начала все подробно записывать – благо что печатная машинка с английским шрифтом у меня была. Печатала Сьюзен с пулеметной скоростью, так что проблем с тем, чтобы успеть за моими словами, у нее не было.

Потом мы обсуждали, уточняя детали, определяя примерный состав участников. В конце концов, мне пришлось выписать чек на два миллиона долларов для внесения на счет продюсерского центра «Страус и Карпофф». В самом начале мы договорились со Страусом о том, чтобы внести по миллиону каждый, но этого явно не хватало для развития дела. Купить аппаратуру, нанять людей для работы – это требует денег, и немалых. Само собой, Страус тоже внес два миллиона. Он мне звонил пару дней назад, и мы все обговорили.

Работать со Сьюзен было легко. Я забыл о том, как мы с ней кувыркались в постели, забыл, что она вообще женщина, – в работе Сьюзен была жесткой и требовательной, как три самых жестких мужика. Все по делу, все конкретно – настоящая американская бизнесвумен, бесполая и работящая. Вот чего не отнимешь у американцев – отрабатывать свои деньги они умеют. А зарплата у Сьюзен была очень недурная плюс обещанные проценты от дохода. Именно от дохода, а не от прибыли – она была совсем не глупым человеком.

Конечно же, я не возражал против высокой оплаты топ-менеджеру. В конце концов – вся работа лежит на ней. Я подаю идеи и финансирую, Страус налаживает контакты, рекламирует, проталкивает шоу на ТВ – и тоже финансирует. А вся самая мерзкая работа, вся текучка, все организаторские работы – на Сьюзен. Меня лично от одной мысли, что я мог бы заниматься такой мерзкой работой, просто начинало подташнивать.

Я вообще, по сути своей, одиночка – как и положено снайперу. Я рассчитываю только на себя, ну, или еще на одного-двух автоматчиков, прикрывающих мне спину. Но не более того. А тут… съемочная группа, хозяйственное обеспечение, участники игры – ой-вэй… да шоб я так не жил!

Вот в такой суете и прошло все время до конца февраля. А ко всему прочему ведь я еще и книгу писал! Каждый день – несколько страниц. Каждый день. Почти без исключения. В конце концов, я же писатель. А как сказал один успешный писатель из моего времени: «Я бы писал, даже если бы был бездомным». Правда, потом он добавил: «Но получать хорошие деньги за свои книги – это хорошо!»

Писателю приходится быть и немного бизнесменом. Ты должен понимать, что нравится читателям, а что нет, что они примут, а что нет. Ты должен чувствовать, что именно нужно написать.

И самое смешное, что это все никакого значения не имеет! Я знаю случаи, когда писатели – не очень-то и хорошие, средней руки и даже ниже – случайно попадали в струю и возносились на самый верх «пищевой цепочки». Хорошо еще, если они понимали, что так получилось случайно, и не считали себя светочами литературы и новыми классиками. Но в основном такие нувориши строят из себя Великих Мессий, считая, что знают все обо всем, и поучая окружающих, как им надо жить. Это касается не только и не столько писателей-фантастов, хотя и там хватает таких личностей. Это про «вообще» – писателей, кое-кого из которых, собственно, писателями называть просто грешно. Как ту же бабу, которая написала угодную Западу гнилую книжонку о войне, в которой переврала все что могла, благодаря чему получила Нобелевскую премию.

Мда… скоро нобелевский лауреат будет синонимом «мошенник» либо «дурак». Премию мира дают человеку, который развязал несколько войн. Премию по литературе – за лживую русофобскую книжку или за дурацкие строки из песен какого-то там рок-музыканта. Нобелевская премия дискредитировала себя абсолютно!

Впрочем, я все время забываю – ЕЩЕ не дискредитировала, ЕЩЕ – все впереди. Хотя начало гибели репутации этой премии было положено как раз в семидесятых годах, когда ее дали Солженицыну – лагерному стукачу, изображавшему из себя борца с «кровавым режимом». На мой взгляд, Солженицын был (вернее, есть, почему «был»?!) умным и беспринципным конъюнктурщиком, успешно паразитирующим на теме «Кровавые репрессии проклятого Сталина». ЭТО нужно было Западу, и на ЭТОМ Солженицын и стриг свои купоны.

Да, я ему не верю и никогда не верил. Его многократно ловили на лжи те, с кем он «чалился» в лагерях. Но для рукопожатой либеральной общественности он навсегда останется Мессией, разоблачившим ненавистный режим Тирана. И с этим уже ничего не поделать.

За два дня до боя ко мне приехал Страус – без предупреждения, свалился как снег на голову. Вернее, вместе со снегом. В этот день как на грех мело так, что Струас едва пробился ко мне через снежные заносы, совсем даже нетипичные для этой местности.