Человек из Санкт-Петербурга - читать онлайн книгу. Автор: Кен Фоллетт cтр.№ 26

Потом раздался громкий голос мужчины:

– А где же, черт побери, мой лакей?

Максим сунул руку в карман лежавшего рядом пальто и сжал рукоятку револьвера. «Шесть патронов в барабане», – напомнил он себе.

Краем глаза он увидел, как один из дворцовых слуг метнулся к карете, и через секунду ее дверь распахнулась. Экипаж чуть качнуло, когда кто-то забрался внутрь.

– Послушай, Уильям! А где Чарлз?

Максим напрягся всем телом. Он физически ощущал на своем затылке тяжелый взгляд Уолдена.

Потом, уже из кареты, та же девушка сказала:

– Ладно, папа, брось. Потом разберемся.

– По-моему, с возрастом Уильям совсем оглох. – Голос Уолдена приглушенно зазвучал изнутри.

Дверь захлопнулась.

– Кучер! Трогай, быстро! – скомандовал дворцовый распорядитель.

Облегченно вздохнув, Максим хлестнул лошадей, и экипаж поехал.

Напряжение было столь велико, что когда оно немного спало, Максим почувствовал приступ слабости и головокружения. Но стоило карете покинуть площадь перед дворцом, как им сразу овладела безудержная эйфория. Орлов был теперь в его полной власти, запертый за спиной в деревянной коробке на колесах. Попался, как зверек в силки! Теперь Максима уже ничто не остановит.

Он направил карету через аллею парка.

Держа поводья в правой руке, он запустил левую в рукав своего пальто. Как только ему это удалось, перебросил вожжи в левую руку и проделал ту же операцию с правой. Потом приподнялся на козлах и надел пальто. Ощупал карман, ощутив в нем тяжесть револьвера.

Затем снова сел и повязал шарф так, чтобы закрыть нижнюю половину лица.

Все. Он готов.

Нужно лишь выбрать подходящий момент.

На это оставалось всего несколько минут. Особняк Уолденов располагался менее чем в миле от дворца. Накануне вечером он проехал тем же путем на велосипеде, чтобы провести разведку местности. Ему приглянулись две точки, где свет уличных фонарей позволит разглядеть жертву, а густые заросли в двух шагах помогут потом быстро скрыться.

До первой такой точки осталось каких-то пятьдесят ярдов, но когда карета приблизилась к ней, Максим увидел джентльмена в вечернем костюме, остановившегося под фонарем, чтобы раскурить сигару, и потому проехал мимо.

Второе облюбованное им место находилось на повороте дороги. Если ему и там кто-нибудь помешает, Максиму придется взять лишний грех на душу и в случае необходимости пристрелить свидетеля.

Шесть пуль…

Поворот уже маячил впереди. Он нарочно пустил лошадей в легкий галоп. Изнутри донесся звонкий девичий смех.

Экипаж входил в вираж. Нервы Максима натянулись туже фортепианных струн.

«Сейчас!»

Он бросил поводья и с силой потянул ручку тормоза. Лошади стали налетать друг на друга, и карета резко остановилась.

Изнутри донесся испуганный крик женщины и недовольные реплики мужчин. В женском крике что-то необъяснимо насторожило Максима, но ни секунды на разбирательство в причинах у него не было.

Он спрыгнул на тротуар, натянул шарф на лицо еще выше, достал револьвер из кармана и взвел курок.

Потом, переполненный силы и ярости, распахнул дверь кареты.

Снова закричала женщина, и время остановилось.

Максим узнал этот голос. Его звук был как удар обухом по голове. И шок полностью парализовал его.

Он должен был найти глазами Орлова, прицелиться, спустить курок, добить, если понадобится, второй пулей, а потом развернуться и бежать сквозь заросли…

Но вместо этого он искал глазами ту, что кричала, и увидел ее лицо. Оно выглядело таким знакомым, словно он в последний раз встречался с ней только вчера, а не девятнадцать лет назад. Ее глаза широко распахнулись от страха, маленький рот округлился в крике.

Лидия.

Он стоял перед дверью экипажа с отвисшей, скрытой шарфом челюстью, ствол револьвера был направлен в пустоту, а он мог лишь думать: «Моя Лидия в этой карете… Но как?»

Не сводя с нее глаз, Максим едва ли замечал, как Уолден с коварной медлительностью начал перемещаться, подбираясь к нему слева, а он был охвачен воспоминаниями. «Она выглядела точно так же – с распахнутыми глазами и открытым ртом, когда лежала подо мной обнаженная, обвив мои бедра ногами, готовясь закричать от наслаждения…»

Лишь в последний момент он понял, что Уолден ухитрился вынуть из ножен шпагу.

«Боже, что за ерунда? Всего лишь шпага для приемов…»

Но клинок, сверкнув в свете лампы, нанес удар, а Максим уклонился слишком поздно и слишком медленно. Острие вонзилось в его правую руку, заставив выронить револьвер, который упал на мостовую и от удара выстрелил.

Грохот мгновенно разрушил чары.

И когда Уолден сделал новый выпад, метя Максиму в сердце, тот успел отскочить в сторону. Но все же шпага, пропоров пальто и пиджак, глубоко вошла ему в плечо. Он инстинктивно отпрянул, и лезвие выскользнуло из раны. По рубашке обильно заструилась теплая кровь.

Он посмотрел на мостовую, безрезультатно пытаясь отыскать револьвер. А подняв взгляд, увидел, как Уолден и Орлов, толкая друг друга, стараются одновременно выбраться через узкую дверь кареты. Правая рука Максима беспомощно висела вдоль тела. До него дошло, что он не вооружен и совершенно беспомощен. Не способен больше даже задушить Орлова, лишенный возможности действовать правой рукой. Он потерпел полный провал, и единственной причиной стал голос женщины из прошлого.

«После всего, через что я прошел, – подумал он с горечью. – После всего этого…»

В отчаянии Максим повернулся и бросился бежать.

– Бандит проклятый! – ревел Уолден.

В ране болью отдавался каждый шаг. Максим слышал, что его кто-то преследует, и бег был слишком легким для Уолдена – за ним устремился в погоню Орлов. Это поставило Максима почти на грань истерики. «Немыслимо! Орлов преследует меня, а я вынужден спасаться бегством!»

От дороги он метнулся через кусты. До него донесся голос Уолдена:

– Алекс, вернись! У него пистолет.

«Они не заметили, что я его выронил». Эх, будь в его руках револьвер, он все еще мог бы прикончить Орлова прямо сейчас!

Пробежав еще немного, он остановился и вслушался. Никаких звуков. Орлов прекратил погоню.

Максим прислонился спиной к дереву. Даже от непродолжительного бега он выбился из сил. Восстановив дыхание, он снял пальто и чужую ливрею, осторожно ощупал повреждения. Боль от ран оказалась чертовски острой, но это, возможно, добрый знак. Будь они серьезнее, уже наступило бы онемение. Из плеча продолжала сочиться кровь, пульсируя в такт биению сердца. Шпага глубоко распорола ладонь между большим и указательным пальцами.