Рейх. История германской империи - читать онлайн книгу. Автор: Борис Соколов cтр.№ 45

15 сентября 1918 года две французские и одна сербская дивизии перешли в наступление на Салоникском фронте. К вечеру оборона болгар была прорвана. Болгарская армия, страдавшая от жестокого недостатка снабжения, утратила боеспособность и обратилась в бегство. Наступление Антанты развернулось по всему фронту. Сказалось и общее численное превосходство союзников: против 12 болгарских дивизий они выставили 29. За 10 дней наступающие продвинулись на 100 км. К городу Ниш срочно перебрасывались 4 немецкие и 4 австро-венгерские дивизии, но они могли прибыть туда, принимая во внимание состояние путей сообщения на балканском театре, не ранее середины октября. В конце сентября сдалась 11-я болгарская армия. В плен попало 77 тысяч солдат и офицеров. 24 сентября в отступающих болгарских войсках вспыхнуло восстание, которое было подавлено 30 сентября с помощью 217-й германской пехотной дивизии. Однако дальше продолжать войну Болгария не могла. 29 сентября болгарское правительство подписало условия перемирия, равносильные капитуляции. Болгары должны были немедленно очистить территорию Сербии и Греции и демобилизовать армию. Турция оказалась отрезанной от Центральных держав, и судьба ее была решена. 12 октября сербы заняли Ниш, а 1 ноября освободили Белград. В войну вновь вступила Румыния. Союзные войска вторглись в Австро-Венгрию, чья армия стала распадаться по национальному признаку.

Наступление на палестинском фронте английские войска начали 19 сентября 1918 года. К полудню позиции турок были прорваны, и кавалерийский корпус к концу дня продвинулся на 40 км. Голодные и раздетые турецкие войска обратились в бегство. 1 октября англичане взяли Дамаск, а 26 октября – порт Алеппо (Халеб). 30 октября на борту английского линкора «Агамемнон» в порту Мудрое на Лемносе турки подписали условия перемирия, равносильные капитуляции. Турецкая армия демобилизовыйалась, а флот передавался союзникам, которые также получили контроль над турецкими железными дорогами.

На итальянском фронте наступление австро-венгерской армии на реке Пьяве в июне 1918 года окончилось неудачей, и войска вынуждены были отступить в исходное положение. Но итальянцы, еще не оправившиеся от разгрома при Капоретто, смогли приступить к решительным действиям только 24 октября, когда войска Центральных держав уже потерпели тяжелое поражение на Балканах. Австро-венгерское командование должно было перебросить несколько десятков дивизий для зашиты с балканского направления и резко ослабило итальянский фронт. Уже на второй день итальянского наступления с фронта ушли все венгерские дивизии, заявившие, что будут защищать Венгрию от вторжения румын и сербов. 28 октября австро-венгерская армия начала отход. К тому времени уже 30 дивизий, в основном состоявшие из чехов, словаков и хорватов, отказывались идти в бой. 29 октября австрийское правительство согласилось на мир на любых условиях. 3 ноября было заключено перемирие. К тому моменту итальянцы взяли 387 тысяч пленных. Австро-венгерская армия фактически перестала существовать. Распалась и сама двуединая монархия. В конце октября и начале ноября от нее отпали Венгрия, Чехословакия и югославянские, украинские и польские земли.

После того как были сокрушены почти все союзники Германии, Антанта приступила к генеральному наступлению на Западном фронте. К концу сентября немцы располагали здесь только 190 дивизиями, в значительной мере подвергшимися разложение, а их противники – 221. Французские и американские армии перешли в наступление на Мезьер в рамках Маас-Аргонской операции. На следующий день в атаку двинулись две английские армии у Камбре, 28 сентября – группа армий во Фландрии, а 29-го – 4-я английская и 1-я французская армии у Сен-Кантена. Неопытность американских командиров привела к тому, что их войска продвигались медленно и окружить противника в районе Мезьера не удалось. Зато более успешно действовали англичане у Камбре и во Фландрии. Германский фронт развалился. Немцы отступали к своим границам, производя разрушения на оставляемых французских и бельгийских территориях. Еще 29 сентября Гинденбург и Людендорф заявили о необходимости заключить перемирие и сформировать новое правительство, приемлемое для Антанты. 29 сентября 1918 года, после того как союзники прорвали линию Гинденбурга, кайзер по настоянию верховного командования принял решение об образовании ответственного перед рейхстагом министерства с участием представителей социал-демократического большинства. Это правительство должно было обратиться к американскому президенту Вильсону с просьбой о перемирии. Людендорф по этому поводу заметил: «В данный момент у нас нет канцлера. Пока неизвестно, кто займет этот пост. Однако я просил Его Величество привлечь теперь к участию в правительстве представителей также и тех кругов, которым мы главным образом обязаны тем, что дело зашло так далеко. Итак, мы будем свидетелями вступления этих господ на министерские посты. Им придется заключить мир, который сейчас должен быть заключен. Им теперь придется расхлебывать кашу, которую они заварили для нас!»

Вильгельм II и его генералы надеялись, что к парламентариям – социал-демократам союзники будут более снисходительны в выдвижении условий мира, а облеченное доверием парламента правительство поможет сплотить народ в момент военного поражения. Однако этого не произошло.

Кайзер вспоминал: «В конце сентября ко мне явились с фронта генералы фон Гальвиц и фон Мудра. Они набросали картину внутреннего состояния армии, упомянули о большом числе дезертиров, случаях неповиновения, появлении красных флагов в поездах для отпускных, возвращающихся с родины и т. п. Генералы видели главную причину всех зол в царившем на родине настроении, неблагоприятно отражавшемся на армии. Общее желание ликвидации войны и заключения мира перешло с родины на фронт и стало уже замечаться в отдельных воинских частях. Генералы поэтому полагали, что армию надо немедленно отвести за линию Антверпен – Маас.

В тот же день я по телефону послал фельдмаршалу фон Гинденбургу приказ как можно скорее отступить за линию Антверпен – Маас. Отступление усталой, но не разбитой окончательно ни в одном месте армии означало лишь переход на значительно более сконцентрированную и удобную позицию, которая, к сожалению, не была в достаточной мере укреплена… Конечно, армия была уже не та. Пополнения 1918 года были сильно заражены революционной пропагандой и часто пользовались темнотой ночи, чтобы скрыться от огня и исчезнуть с поста. Но большая часть моих дивизий до конца дралась безупречно, сохранив дисциплину и воинский дух. Они все еще превосходили по своим внутренним достоинствам неприятеля, ибо, несмотря на свой перевес как в отношении численности солдат, так и в отношении артиллерии, амуниции, танков и аэропланов, неприятельские армии терпели неудачу всякий раз, когда наталкивались на серьезное сопротивление с нашей стороны. Союзы наших старых фронтовых солдат были правы, начертавши на своем знамени гордое изречение: «Непобедимы на суше и на море».

То, что немецкий воин на фронте и, следовательно, весь немецкий вооруженный народ сделали в течение 4-х лет войны, выше всякой похвалы. Неизвестно, чему нужно больше удивляться, – тому ли воодушевлению, с каким наша прекрасная молодежь 1914 года, не дожидаясь нашего артиллерийского огня, шла в атаку против врага, или той самоотверженной преданности долгу и стойкости, с какими наши солдаты, скудно питаемые и редко сменяемые свежими частями, ночью работая лопатой, а днем находясь в окопах и разных убежищах или лежа в воронках от гранат, из года в год противостояли ураганному огню вражеской артиллерии, танкам и самолетам. И эта армия, уставшая до крайности, после почти 4-х лет борьбы, еще была способна к успешному наступлению. Несмотря на свое колоссальное превосходство, наши враги этим похвастаться не могли…