Король и император - читать онлайн книгу. Автор: Гарри Гаррисон cтр.№ 14

Гханья знал, что он достаточно высокороден, чтобы быть полезным, но недостаточно, чтобы его боялись. Честолюбие было этим удовлетворено, по крайней мере на время. Он отнюдь не стремился рисковать жизнью на кожаном ковре перед диваном, где по краям стояли огромные стражники с постоянно обнаженными скимитарами.

И то, что Гханью послали в такое путешествие, — хороший знак. Он знал, как серьезен стал его сводный брат, когда получил новости с Мальорки и Сицилии. Хотя халиф Кордовы, разумеется, не мог устрашиться христиан, будь то греки или франки. В 875 году в Кордове было добрых полмиллиона жителей, больше, чем в сельских Византии и Риме и во всех франкских столицах, вместе взятых. Каждый день правоверных сзывали на молитву с трех тысяч минаретов. Каждый день тысячи телег свозили для горожан продукты из неисчерпаемо плодородной поймы Гвадалквивира и со всей Андалузии. Да христианам никогда не пробиться к Кордове, если все правоверные просто встанут у них на пути.

И все же эр-Рахман с величайшей озабоченностью выслушал рассказ Муатьи, ученика Ибн-Фирнаса, а также сообщения вернувшихся из Египта купцов о панике и страхе, овладевших Тулунидами. Халиф даже снизошел до того, чтобы поделиться своими мыслями со сводным братом.

— Острова нам нужны, — заявил он. — Они защищают наши торговые суда, защищают наши берега. И опять же, — продолжал он, — халиф должен думать о будущем. Много лет мы теснили неверных — с того дня, когда наш предок переправился через Джебель-аль-Тарик и сказал своим людям, что позади море, а впереди враги и остается только победить или умереть. Теперь мы встретили препятствие. Но преодолимое ли оно, или же чаша весов начинает клониться в другую сторону? — Эр-Рахман не знал, что такое высшая точка прилива, когда тот кончается и начинается отлив, а если бы знал, обязательно воспользовался бы этим сравнением. — Решив, что чаша клонится в другую сторону, — заключил халиф, — наши враги осмелеют. Мы должны еще раз отбросить их. И еще одно. Мы всегда знали, что христиане отстают от нас по цивилизованности. Разве найдутся у них такие люди, как Ибн-Фирнас? — Халиф сделал жест в сторону ученика мудреца. — И все-таки они высадились на нашу землю с оружием, которому мы не можем ничего противопоставить. Мы должны знать больше. Наши враги не раскроют своих тайн. Но и у наших врагов есть свои враги, — по крайней мере, так мы слышали. Несколько лет назад дошли слухи о поражении великого повелителя франков в битве с теми, кто не верует в Христа. Разыщи этих людей, брат мой. Узнай то, что знают они. Возвращайся назад с их оружием или с их знаниями. Возьми с собой ученика Ибн-Фирнаса, чтобы выяснить, какие машины придумали варвары.

Халиф взмахнул рукой, отсылая Гханью с его товарищами и телохранителями, с его советником — учеником Ибн-Фирнаса — в ужасную страну вечного холода и ветра.

Путешествие не заладилось с самого начала. Корабль, на который они сели в Малаге, оказался беспомощным, как только прошел через пролив Джебель-аль-Тарик. Море бушевало, ветер ярился, гребцы не могли продвинуть судно против течения, идущего из океана в центральное море вселенной — Средиземное. В Кадисе Гханья пересел на другое судно, парусное, со шкипером и командой, в чьих жилах, судя по их лицам и поступкам, текла кровь христиан. За золото они охотно согласились пойти на север, а их семьи остались в качестве заложников. И все же Гханья с самого отплытия не испытывал к ним доверия.

Но даже матросы — пожиратели свинины — притихли, когда экспедиция добралась до холодных морей Севера. Вблизи порта, который, по их сведениям, должен был стать конечной целью путешествия к Лон-эд-Дину, по обеим сторонам стали вырисовываться серые берега и из непрекращающегося ливня возник странный корабль. Вдвое больше их судна, с двумя мачтами из гигантских деревьев и с парусами, устремленными ввысь. На носу и корме высокие боевые платформы, за их железными бортиками виднеются огромные машины и свирепые бородатые лица. Корабль не приближался, просто пошел рядом и аккуратно швырнул огромный камень, обрушившийся в море в десяти ярдах от носа арабского судна. Последовали долгие и шумные переговоры на неизвестном языке, похожем на собачий лай, затем корабль распустил паруса и неторопливо отвернул в море.

— Нам разрешили идти к берету, — перевел шкипер-мустариб. — Они хотели только удостовериться, что мы не служим франкам и империи, с которой они ведут нескончаемую войну.

«Хороший знак, — стал убеждать себя Гханья. — Враг моего врага — мой друг, а эти люди, очевидно, враги франков». И все же ему не понравилась та беззаботность, с которой встретили и пропустили судно из Кордовы. Не понравились и странные очертания патрульного корабля. Даже высокомерный Муатья слишком долго пялился ему вслед.

Кораблестроителям Шефа выпало несколько мирных лет, за которые они усовершенствовали торопливые нововведения 860-х годов. Под руководством короля и опытных специалистов Пути, в том числе Хагбарта, жреца Ньёрда, была разработана новая конструкция, сохранившая лучшие черты прежних кораблей и свободная от их недостатков. Идея вооруженного катапультами корабля осталась неизменной, но была значительно усовершенствована благодаря кольцевым опорам, изобретенным железных дел мастером Уддом. Проблема смещения центра тяжести вверх была решена с помощью расширения корпуса и загрузки балласта. Ужасающая медлительность первых «Графств» была частично преодолена за счет установки второй мачты. Удвоенная площадь парусов означала, что от предложенного рыбаками косого и широкого паруса можно отказаться. Шкиперы жаловались, что остаются еще кое-какие проблемы, например при галсе фордевинд, так как задние паруса отбирали ветер у передних. Новым кораблям приходилось по возможности брать ветер в бакштаг. Некоторые шкиперы экспериментировали с маленьким дополнительным парусом на стеньге фок-мачты, держа в команде полдюжины очень легких мальчишек, которые должны были поднимать и убирать эту снасть. И при том оставалась главная проблема, Бранд считал ее вообще неразрешимой: слабость киля, который теперь был больше, чем любое самое длинное дерево.

Железных дел мастер Удд настаивал, что к дереву можно добавить металл. А киль нужно усилить креплениями, вот и все. В конце концов с помощью сложной системы бронзовых болтов — ведь даже Удду пришлось признать, что соленая вода губительна для любой стали, — удалось усилить составной киль и массивные деревянные шпангоуты так, что они выдерживали атлантический шторм. И вот наконец мореходные, со сплошной палубой, с поворотными катапультами на носу и корме, с рядами тяжелых арбалетов по обоим бортам, новые корабли флота соправителей закрыли Узкое море для всех судов, не имеющих разрешения их величеств. Торговля от Фризских островов до устья Луары шла только с молчаливого согласия английских королей. Торговые пошлины окупали содержание патрульных судов. Но как только вдоль атлантического побережья не стало пиратских драккаров, объем торговли удвоился и еще раз удвоился. Путешественники на медленно входящем в лондонский порт кордовском судне обнаружили, что это место не уступит Гвадалквивиру если не по количеству населения, то по его активности.

Однако послам без труда удалось привлечь к себе внимание. Как только поднявшийся на борт мэр города узнал, что арабы добиваются аудиенции его короля и готовы платить золотыми дирхемами, он предоставил посольству лошадей — несчастных недоносков, как с облегчением и презрением обнаружил Гханья, — охрану и проводника и отправил на север по дороге, которая вела в Стамфорд, к королевской резиденции.