Диверсионная команда - читать онлайн книгу. Автор: Иван Стрельцов cтр.№ 50

— Ну что, Самир, хватит у меня собак, чтобы спустить с твоих барсов шкуру? — насмехаясь, спросил Хектим.

Самир лишь тяжело дышал.

— Чего ты хочешь, Хектим? — скрипнув зубами, наконец спросил главарь кочевников.

— Я хочу, чтобы ты и твои люди убрались обратно в Пакистан. — И помни, — добавил он, — кому обязан жизнью.

Ничего не ответил Самир Баш своему врагу, поднялся на стременах и закричал подобно карканью ворона. Отряд сорвался с места и, описав дугу возле грозных танков, помчался обратно в сторону пустыни Регистан, подняв за собой облако пыли.

Лишь не двинулся с места Джеймс Фишер. Когда кочевников скрыло с глаз пыльное облако, он обратился к Хектиму.

— Господин полковник, — стараясь говорить как можно уважительней, произнес он, — я не имею никакого отношения к кочевникам Баша, разрешите мне проехать в Кабул. Мне необходимо побывать там по делам.

— Очень рад буду вас туда проводить, господин Фишер, — снова усмехаясь, произнес полковник Хектим. Сделка с англичанином нисколько не мешала ему заключить новую сделку —с американцем. Мансур всегда считал, что две кормящих руки лучше, чем одна.

Резидент ЦРУ, услышав свое подлинное имя, с облегчением подумал: «Вот и хорошо, что он признался, что знает, кто я такой. Нам легче будет договориться. Тем более возможностей у советника президента куда больше, чем у разбойника...»

Чарльз Мортимер Д’Олэнторн, узнав о приезде Фишера в Кабул, бушевал целых десять минут. Когда же ярость английского эмиссара немного приутихла, советник президента вкрадчивым голосом сообщил:

— Вы ведь сами велели без крови, а раз так, то мне удобней держать американца возле себя. Под присмотром моих людей он вряд ли что-то сможет сделать. А если бы он вернулся в Пакистан, кто знает, что еще задумал бы. И смогли ли мы его снова перехватить, большой вопрос.

— Да, действительно, — нехотя согласился англичанин.

— А для большего вашего спокойствия, — продолжал полковник, — я вам для охраны пришлю полк моего брата. У него опытные солдаты, есть танки, броневики, он вас защитит во время любого мятежа или даже войны.

Держать резиденцию Д’Олэнторна в окружении своих солдат он решил сразу, как только привез Фишера в Кабул. Если кому и будет уплачено за убийство англичанина, то только ему. Хорошо, что Д’Олэнторн оплатил смерть янки.

— О’кей, — как будто отгадав мысли советника, безразличным голосом произнес сэр Чарльз...

Вставив в чехол на груди свой нож, Волин направился обратно к ущелью. Он шел, качаясь, как пьяный, в голове шумело, тело было словно чужое. За спиной капитана Кадыров и Ковалев склонились над трупом афганского начальника. Гога быстрым и ловким движением снял с ремня кожаную кобуру от «кольта» и позолоченные ножны кинжала, который еще был зажат в руке Расулэ. После этого он обыскал труп, вытащив из-за пояса большой кошелек, расшитый арабскими письменами. В кошельке оказалась крупная сумма в афгани. Все банкноты были помятые и прилично засаленные. Ковалев удивленно присвистнул. А потом с безразличием бросил деньги на труп.

— Почему не берешь? —удивленно спросил Кадыров.

— Что я, мародер? — пожал плечами Гога.

— В другие времена на этот вопрос смотрели совсем иначе.

— Когда это было, — хмыкнул отставной курсант, извлекая из-под халата расшитый бисером замшевый кисет. В кисете оказался душистый табак и курительные принадлежности. Ковалев широко улыбнулся.

— Это — другое дело.

После тщательного обыска убитого оба, подобрав свое оружие, направились вслед за капитаном. Волин вошел в ущелье, и его глазам предстала жуткая картина недавней рукопашной схватки. Повсюду лежали в самых невероятных позах убитые. Их рваные одежды были залиты кровью, у некоторых были раздроблены черепа, обезображены лица, другие лежали в лужах крови, их пальцы намертво вцепились в обломки горной породы.

«Ну прямо-таки картина Васнецова «После битвы с половцами», — подумал капитан, перешагивая через труп душмана.

Он лежал кверху лицом и смотрел в небо остекленевшими глазами. Его заскорузлые руки были прижаты к распоротому животу. В самой гуще недавнего побоища виднелась фигура мичмана Лебедева. Подобно стервятнику, он сидел перед изуродованным трупом того душмана, что всех без разбору дерущихся крыл пулеметным огнем и отборным русским матом. Руки Лебедева были в крови, но он, не обращая на это внимание, продолжал рвать на теле убитого тельняшку, отбрасывая лоскуты в сторону.

— И зачем тебе это надо, Михал Михалыч? —удивленно поинтересовался Волин.

— Не хер позорить символ славы нашего флота, — продолжая свое занятие, буркнул мичман.

— А чего же ты с того «хачика», которого в крепости снял Чечетов, не рвал тельник?

— Тот парень, конечно, враг, он взял оружие и воевал против нас за свою какую-то идею, за свои убеждения. А убеждения следует уважать, даже если они ошибочны. Да и к тому же, может, он на флоте срочную служил. Одним словом, враг — не худшее из зол. Самое страшное — это предатель. Тем более что этот не только присягу нарушил, но и веру предал, — ткнув ногой труп, мичман брезгливо сплюнул. — Тьфу, мать твою, христопродавец.

Волин дошел до того места, где бросил свой пистолет. «Стечкин» с расколотым прикладом-кобурой валялся между корней. Капитан поднял оружие, отстегнул от рукоятки обломки приклада. У подножья горы, где располагалась засада спецназовцев, он увидел своих бойцов. Одни лежали, другие помогали перевязывать друг другу раны. Среди темно-серых красок ущелья неестественная белизна бинтов резала глаза. Сунув «стечкин» в карман брюк, он направился к раненым.

Уже издалека Игорь заметил, что у пятерых из лежащих среди камней руки сложены на груди, а лица прикрыты какими-то лохмотьями. Лицо Сергея Назаренко было запачкано пылью и пороховым дымом, на оттопыренных ушах запеклась кровь —явный признак контузии. Рядом с пулеметчиком сидел снайпер. Сняв рваный бушлат и разорвав левый рукав, Иванников с трудом бинтовал правой рукой простреленную левую. Бинт быстро пропитывался кровью, делая белоснежную марлю алой. Возле ног Ивана полулежал Астахов. У него была перевязана голова, плотная повязка закрывала лицо от макушки до левого глаза. Голый живот был плотно обернут бинтом, на правом боку выступала кровь. Подойдя к трупам, капитан спросил:

— Кто?

Продолжая перевязывать руку, Иванников перечислил фамилии погибших:

— Исаев, Воробьев, Назаренков-младший, Цыганенко, Колычев, Бесчаснов, — на минуту снайпер замолчал, зубами разрывая конец индивидуального пакета надвое, делая из него концы для завязки. Волин помог ему, а он продолжал: — Воробьева и Назаренкова накрыло при минометном обстреле. Володька Исаев попал под пулемет того придурка, что крыл нас матом. Эта сука и меня зацепила. Серегу Цыганенко ткнули ножом в спину, а потом перерезали горло. Сашку Колычева — штыком в сердце. Валик Бесчаснов напоследок покуражился, вокруг него восемь трупов валялось и еще пятеро раненых пытались уползти, но и его достали, весь порезанный, — в голосе снайпера слышалось восхищение мужеством товарища.