Ужас Данвича - читать онлайн книгу. Автор: Говард Филлипс Лавкрафт cтр.№ 118

Временами нам попадались открытые пространства в форме звезды – очевидно, площади, а также различные неровности на поверхности земли. В крутых холмах, как правило, вырубали полости, превращая их в подобие беспорядочно разбросанных каменных зданий, но попадались и исключения – по крайней мере, два. В одном случае холм был сильно разрушен, и чем венчалась его верхушка, определить было невозможно, тогда как второй холм нес на себе причудливый конический монумент, высеченный из каменного массива и напоминавший известную Змеиную Гробницу в древней долине Петры.

Удаляясь от гор, мы установили, что в ширину город был отнюдь не беспределен, хотя в длину он тянулся сколько хватало глаз. За тридцатимильной полосой гротескные каменные постройки стали попадаться все реже, а еще через десять миль под нами оказалась нетронутая пустыня без всяких следов деятельности разумных существ. Русло реки за городом было отмечено широкой впадиной; поверхность плато сделалась более расчлененной, с плавным подъемом к теряющемуся в дымке западу.

Пока мы ни разу не приземлялись, но разве можно было покинуть плато, не попытавшись проникнуть в некоторые из этих циклопических сооружений? Мы решили вернуться к перевалу, отыскать в предгорье какое-нибудь ровное место и, посадив самолет, предпринять пешую вылазку. Пологие склоны также изобиловали руинами, но, снизившись, мы убедились, что мест для посадки найдется сколько угодно. Выбрав ближайшее к перевалу (поскольку отсюда намеревались прямиком лететь в лагерь), мы в половине первого удачно сели на ровный и твердый наст, где не было никаких препятствий к последующему быстрому взлету.

Для такой краткой стоянки защищать самолет снежной насыпью казалось нецелесообразным, тем более что сильных ветров внизу не было; поэтому мы только посмотрели, чтобы лыжные шасси стояли надежно, и прикрыли кожухами жизненно важные детали механизма. Для пешей вылазки мы сняли с себя часть тяжелой меховой амуниции и приготовили простейшее снаряжение: карманный компас, фотоаппарат, немного провизии, толстые блокноты и листы бумаги, геологический молоток и зубило, мешки для образцов, моток альпинистской веревки и мощные фонари с запасными батарейками. Все это мы взяли в самолет на тот случай, если сумеем приземлиться и получим возможность на месте фотографировать, делать зарисовки и топографические чертежи, а также откалывать образцы породы со скал или пещерных стен. По счастью, у нас имелась в запасе бумага: можно было нарвать ее клочками, поместить в пустой мешок для образцов и, следуя известному принципу, отмечать свой путь в лабиринте, если случится забраться в таковой. Разумеется, данный метод годен только в отсутствие сильного ветра, иначе пришлось бы прибегнуть к другому, не столь простому и быстрому: отмечать дорогу зарубками.

Осторожно спускаясь по снежной корке туда, где громоздился на фоне жемчужно-дымчатого западного небосклона невероятный лабиринт, мы ощущали близость чуда не менее остро, чем четыре часа назад, над горным перевалом. Да, нашим глазам уже открылись немыслимые тайны, спрятанные по ту сторону хребта, однако новое приключение внушало не меньший благоговейный страх и даже ужас, поскольку означало гигантский переворот в наших воззрениях на мир: нам предстояло ступить внутрь древних стен, возведенных некими разумными существами, наверное, миллионы лет назад – когда еще не существовало известных нам человеческих племен. На большой высоте, в разреженном воздухе, двигаться было труднее обычного, но мы с Данфортом держались очень бодро, и никакие физические усилия нас не пугали. Едва пройдя несколько шагов, мы наткнулись на бесформенные развалины, не поднимавшиеся выше уровня снега, а совсем неподалеку виднелись стены гигантской башни без крыши, поверху неровные, довольно четких пятиугольных очертаний, высотой десять-одиннадцать футов. Туда мы и направились и, впервые коснувшись пальцами выщербленных циклопических блоков, ощутили, будто вступаем в беспрецедентную, едва ли не кощунственную связь с забытыми эпохами, к которым род человеческий не должен приближаться.

Башня имела форму звезды, расстояние между ее концами составляло футов триста, на постройку пошел песчаник юрского периода, блоки разнились по величине, средний размер составлял 6 × 8 футов. Футах в четырех от поверхности льда шел ряд арочных проемов или окон, шириной в четыре фута и высотой пять; они располагались симметрично по лучам звезды и во внутренних углах. Заглянув туда, мы обнаружили, что толщина кладки составляет не меньше пяти футов, перегородки не сохранились, а на внутренних стенах имеются следы ленточной резьбы или рельефов, чему мы не особенно удивились, поскольку уже наблюдали с низкого полета эту башню и другие подобные. Под видимой частью существовало, конечно, и основание, но оно было скрыто глубоким слоем льда и снега.

Забравшись через одно из окон, мы тщетно попытались определить, что изображает едва ли не полностью стертый стенной орнамент, но изучить то, что лежало под ледяным полом, даже не пробовали. Воздушная разведка показала, что многие здания в самом городе не так заросли льдом и если найти какое-нибудь с крышей, то можно будет, вероятно, обнаружить там уцелевшие интерьеры и даже спуститься до самого основания. Перед уходом мы тщательно сфотографировали башню и, не переставая удивляться, рассмотрели вблизи циклопическую кладку, возведенную без строительного раствора. Хотелось, чтобы рядом был Пейбоди: как знающий инженер, он мог бы предположить, каким образом в те отдаленные века, когда строились город и окрестные здания, были уложены эти колоссальные блоки.

В моей памяти прочно запечатлелись все мельчайшие подробности нашего спуска к расположенному в полумиле городу, когда на заоблачных вершинах у нас за спиной тщетно ярился, завывая, ветер. Если хоть один человек, кроме Данфорта и меня, наблюдал когда-нибудь подобные зрительные образы, то разве что в кошмарном сне. Пространство между нами и клубящейся дымкой на западном небосклоне было занято чудовищным скоплением башен из темного камня; стоило поменять угол зрения, и у тебя снова захватывало дух от их эксцентричных, невероятных форм. Это был мираж, воплотившийся в камень, и, если бы не фотографии, я бы усомнился, что он существовал в действительности. Тип кладки был тот же, что в первой башне, однако какие же причудливые конфигурации придали неведомые зодчие городским строениям!

Даже фотографии не передают всей их фантастичности, бесконечного разнообразия, неестественной массивности и решительного расхождения с привычными формами. Иным фигурам едва ли подобрал бы название и Евклид: усеченные конусы со всевозможными нарушениями симметрии, вызывающе непропорциональные балконы, раздутые, криволинейные опоры, диковинные пучки обломанных колонн, звездчатые и пятигранные архитектурные комбинации, самые дикие и несообразные. Кое-где лед был прозрачный, и вблизи можно было рассмотреть трубчатые мостики, которые связывали на разной высоте эти беспорядочно разбросанные строения. Улицы как таковые отсутствовали, единственная свободная полоса, простиравшаяся слева, в миле от нас, представляла собой мертвое русло реки, которая текла когда-то через город и терялась в горах.

В бинокли мы видели стертые почти до основания рельефы и орнаменты из точек, во множестве украшавшие стены, и, хотя здания в большинстве утратили крыши и шпили, перед нашими глазами возникла картина города, каким он был в эпоху расцвета. В целом он представлял собой путаницу извилистых ходов и переулков; все они были сравнимы с глубокими каньонами, а иные чуть ли не с туннелями, настолько их затеняли каменные выступы и мостики. Теперь, простертый перед нами, город казался порождением сна, громоздившимся на фоне туманного западного небосклона, на северном краю которого пробивались лучи низкого, красноватого антарктического солнца, лишь недавно покинувшего зенит. Когда на миг солнце скрылось в плотном тумане, вся картина погрузилась в тень и приняла угрожающий вид, описать который я попросту бессилен. И даже ветер, гулявший в горных перевалах и нас не трогавший, завыл и засвистел вдали с какой-то дикой, осмысленной злобой. Под конец спуск в город сделался крутым и обрывистым, а поскольку на переломах выступал обнаженный камень, мы решили, что здесь некогда существовала искусственная терраса и под слоем льда и сейчас скрываются ступени или иной удобный спуск.