Vita Nostra. Работа над ошибками - читать онлайн книгу. Автор: Марина и Сергей Дяченко cтр.№ 63

— Скажи, — пробормотала Сашка. — Если бы ты выбирала, твой Лешка умер бы или оскотинился, — что было бы лучше?

— Дурной вопрос, — отрывисто сказала Лиза. — Мертвецов спокойнее любить.

И балконная дверь, и дверь в коридор стояли теперь нараспашку, и по полу тянуло ледяным сквозняком.

— Что это было?! — рявкнула Лиза.

— Любовь, — сказала Сашка.

— Точно рехнулась, — Лиза щелкнула зажигалкой. — Вылезай, малахольная. Ты так жопу простудишь на полу.

— Не кури в моей комнате! — Сашка ощерилась.

Лиза хотела возразить, но посмотрела на Сашку и демонстративно затушила сигарету.

Шатаясь, Сашка выбралась из-под стола. Огляделась; в проеме балконной двери стоял, как привидение, Егор. Однокурсники толпились у входа, из коридора заглядывали любопытные.

— Двери закрыли! — рявкнула Лиза. — С той стороны!

Егор попятился, его домашние тапки утонули в снегу.

— Можешь остаться, — сказала ему Сашка. — Только закрой балкон. Холодно…

Аня и Юля вытолкали парней в коридор и деликатно удалились сами. В комнате, где до сих пор воняло горелым авиационным керосином, остались, кроме Сашки, Лиза, Костя и Егор — тенью у балконной двери.

— Лиза, — сказала Сашка. — Я обещала тебе кое-что… Так вот: я этого не могу сделать. Прости.

— Дерьмо, — пробормотала Лиза. — Ты так просто не соскочишь, деточка.

— Ловишь потоки? — Сашка грустно улыбнулась. — Лови.

Она положила руку Лизе на плечо, на черную трикотажную ткань куртки-худи. Очень близко ощутила чужую информационную систему, агрессивную, как серная кислота. Через долю секунды, преодолевая головокружение, отняла руку и без сил уселась на край постели, а Лиза осталась стоять, замерев, глядя внутрь себя, бледная, как свежий бинт.

— Мне ничего не сделать с ним, — проговорила Сашка безнадежно. — Он повсюду.

— Дерьмо, — хрипло повторила Лиза, пытаясь справиться с информацией, которой поделилась с ней Сашка.

— Кладбище — его проекция, — продолжала Сашка, слепо глядя перед собой, — больница — его тень… Но и роддом — тоже его отражение. Царапина с каплей крови. Эндорфины во время секса. Все свойства материи, все законы Великой Речи. Я не могу его отменить.

— Ты бредишь? — Егор шагнул к ней, но в нерешительности остановился, всмотрелся в ее лицо внимательно-профессиональным взглядом, как делал, наверное, будучи студентом-медиком, пытаясь наладить контакт с пациентом. — Ты говорила, любовь…

— Ты говорил, солнце, — Сашка кивнула. — Идея любви как солнце, которое отражает себя в чистых зеркалах и мутных лужах. Так вот, Егорка, солнца нет — наоборот, множество луж пытаются построить его, создать Идею, дотянуться до неба слабыми лучиками. Фарит хочет, чтобы я поверила в Любовь как идею и зажгла солнце…

— Ну так сделай, — Егор снова шагнул вперед, глядя на Сашку теперь уже с надеждой. — Сделай, больше никто… Это твое… твоя…

— Если я прозвучу, пытаясь свою любовь противопоставить страху, — размеренно заговорила Сашка, — столь пафосное деяние… превратится в балаган. Большая идея на букву «Л» околела внутри меня… как хомяк в резервуаре с керосином. Мой страх токсичен, я буду транслировать безволие, депрессию и неизбежность смерти, я буду бесконечно воспроизводить Фарита, а ему этого и надо. Физрук понимал с самого начала… И Стерх все знал наперед. А я все на что-то надеялась.

Костя стоял у стола, в руках у него был граненый стакан, почти до половины заполненный золотыми монетами. Костя разглядывал их с болезненным напряжением.

— Ты все прогадила, — заговорила Лиза звонким, отрешенным голосом, как литавры на похоронах. — Ты сильнее всех нас, вместе взятых! И всех, кто когда-то учился в Институте! И ты позволила Фариту превратить тебя в тряпку… в кусок дерьма! Ты отказываешься даже пробовать, потому что все мужики козлы?!

— Не все, — устало сказала Сашка. — Но все мужики мне не нужны. Мне нужен был — этот…

Костя быстро на нее посмотрел, кажется, с обидой, и осторожно поставил на стол тяжелый стакан с монетами.

— Вранье, — отрывисто сказала Лиза. — Единственный суженый-ряженый в жизни — манипулятивная выдумка, подарочек из патриархальной древности, давно пора его выкинуть на помойку… При чем тут любовь?

— Твой Лешка, — сказала Сашка шепотом.

— Впервые слышу это имя.

Лиза оскалила зубы, двумя широкими шагами подошла к Косте, обхватила его голову ладонями и поцеловала в губы — так, что он в первый момент не смог вырваться, а потом обмяк и покорился. Сашка смотрела, как они целуются, понимая все больше, что между этими двумя нарастает грамматическая связь — не зря Адель поставила их на занятия в паре. Наверное, они станут единым звеном, когда Речь будет пользоваться ими: увязывать страх и надежду, придавать форму, создавать смыслы, растить идеи, как кристаллы в растворе, строить проекции, заплетать ниточки ДНК…

— Саша, — тихо сказал Егор, и Сашка только сейчас вспомнила о его существовании.

Егор нервно облизнул губы.

— Хочешь, я…

Она подумала, что он предложит ей заняться сексом прямо сейчас, пока Костя и Лиза заняты друг другом. Но Егор, запнувшись, выговорил:

— Хочешь, я поговорю с… Ярославом, когда он приедет? Лиза права — надо хотя бы попробовать…

— Спасибо, что предложил, — Сашка криво улыбнулась.

Подошла к двери в коридор — снаружи все еще кто-то переговаривался, топтался, ждал. Сашка вернулась, осторожно обошла Лизу и Костю, все еще сцепившихся в поцелуе, погладила Егора по голове, как ребенка, открыла дверь на балкон, впуская в комнату сырую мартовскую ночь. Взобралась на перила и прыгнула, как в бассейн, — но не вниз, а в небо.

х х х

— Дмитрий Дмитриевич. Я предъявляю вам волю Глагола — я хочу аннулировать себя, исходную идею и все возможные проекции.

Она знала, что в эти минуты будет вспоминать не горящий дом и не рухнувший самолет, а ночной полет над Торпой. Все крыши, которые когда-то открыл ей Стерх, все привычные маршруты над башенками и флюгерами. Не идеальный каменный город, где в ратуше сидит чудовище, — а ленту реки, видимую сверху, и отражения звезд в воде, и маховые перья, подрагивающие на ветру.

Физрук смотрел на нее, его зрачки-диафрагмы расширились, Сашке показалось, что в будущем что-то меняется — именно в этот момент. Он вытащил из-под пиджака свой тренерский секундомер, замер, передумал, поднялся из-за преподавательского стола в первой аудитории.

— Идемте.

Сашка вышла за ним в коридор. Она знала еще вчера, что дорога покажется долгой, но она будет вспоминать не разбитую машину на шоссе и не труп Александры Самохиной, а новогоднюю ночь, темную спальню и фейерверки за окнами.

С каждым ее шагом Ярослав возвращался. Тот, что был раньше. В которого она верила, как маленький ребенок в Деда Мороза.