Вера и правда - читать онлайн книгу. Автор: Лидия Чарская cтр.№ 26

— Яхши! Яхши! Не рано ли ты торжествуешь, Магомет-Шеффи? — снова послышался внизу сердитый голос. — Вот пристыжу тебя перед братом, будет стыдно тебе.

И она с громким ворчаньем поплелась к двери сераля.

— У-у! Остроклювая ворона! Не боюсь твоего карканья. Вой чекалок относит ветер, и я не глупый джайрон, чтобы страшиться его! — послал шалун вдогонку старухе. Потом быстро опустился на пол кровли и, раздувая головню, так и сыпавшую искры, протянул, делая недовольную гримасу:

— Скучно, Нажабат!

— Скучно, Шеффи! — в тон ему отвечала девочка.

— Отец в наказание не взял встречать Джемалэддина… Хорошо, что не запер ещё… Ах, Нажабат, когда-то я буду джигитом, как Кази-Магома! Кажется, не доживу до того! — с лёгким вздохом произнёс мальчик. — Когда грузинские княгини были здесь — всё же было лучше. Ребят их могли пугать и дразнить вволю. Весело это! А теперь выманили их у нас проклятые урусы… и скучно стало в серале… пленниц увезли… баранчуков ^[83] также; не над кем нам больше подшутить да посмеяться…

— А Тэкла? Тэкла осталась! Или ты забыл?

— И то правда! Пойдём к ней, к Тэкле, Нажабат!

— Мать увидит… попадёт. Она строгая.

— Некогда попадать. Брат Джемал приедет — праздник будет, большой праздник. Вроде байрама. ^[84] Баранов что перережут — кучу! Из винтовок палить до ночи будут. Не до брани тут… Джемал — дорогой гость. Так пойдём же к Тэкле. Позабавимся вволю.

И в тот же миг быстрый, как ураган, мальчик, которого иначе и не называли все жители дворца, как ураганом, и кривоногая девочка взялись за руки и бегом ринулись с кровли сакли по выложенным сбоку деревянным ступеням, не выпуская из рук догорающих головней.

* * *

В крошечном помещении, примыкающем к пекарне сераля, в углу, на грязной циновке, лежит, скорчившись, маленькое белокурое существо. При слабом свете зажжённого чирака можно разглядеть худенькое-худенькое, изнурённое личико и большие испуганные чёрные глаза. Девочке лет восемь с виду. На ней что-то вроде длинной рубашки, изодранной до неузнаваемости. Худенькое тельце сквозит отовсюду, едва прикрытое грязными лохмотьями. Девочка тихо плачет, вздрагивая всем своим тщедушным тельцем.

Это Тэкла, маленькая пленница Шамилева сераля, увезённая вместе с княгинями Чавчавадзе и Орбелиани во время набега на Цинандалы. Она теперь собственность старшей жены имама, завистливой и жестокой Зайдет.

Горе Тэклы ужасно…

Сегодня на заре она узнала, что её госпожа, добрая, ласковая княгиня Чавчавадзе, томившаяся около восьми месяцев вместе с сестрою и детьми в плену у Шамиля, отпущена на свободу… И не только обе княгини, но и дети их, и весь женский штат прислуги, томившийся вместе с ними, вернулись опять в родную Грузию.

Она же, Текла, подруга игр маленьких княжен, должна остаться здесь, в этом ужасном серале, у жестокой Зайдет, выпросившей её у Шамиля. А ведь она, бедняжка, так жаждала свободы!.. Могла ли она думать о том, что ей приготовила безжалостная судьба? Она так надеялась снова попасть в родимые Цинандалы, где так славно жилось под крылышком ласковой княгини, с розовой Соломе и весёлой Марией, её подругами, старшими княжнами…

Сама княгиня горько заплакала, расставаясь с бедной, маленькой пленницей… Она благословила Тэклу, поцеловала её и, глядя ей в глаза долгим, скорбным взором, произнесла с трогательною материнскою добротою:

— Слушай, Тэкла, моя бедная, дорогая девочка. Ты останешься здесь одна среди этих чужих и враждующих с нами мусульман. Старайся не забывать Бога, дитя, и, что бы ни случилось с тобою, помни о Нём, Тэкла!

И обе заплакали горько-горько… Княгине было жаль Тэклу, Тэкле жаль навеки утерянной свободы.

Бедная малютка с тоскою вспоминала тихие, ласковые долины Грузии, зелёные поля и цветущие виноградники своей благословенной Кахетии…

Как привольно и чудно жилось ей там! Сколько весёлых, радостных дней выпало ей на долю в милых её сердцу Цинандалах… Каким чудным сном прошло её коротенькое розовое детство!..

Отца и матери Тэкла не помнила вовсе. Они умерли, когда она была ещё грудным дитятей. С младенческих дней княгиня взяла её к себе и вверила попечениям одной из прислужниц.

Её воспоминания неразлучны с княжеским домом и маленькими княжнами, детьми её благодетелей…

Игры, смех, первые уроки азбуки под руководством доброй учительницы — всё это вместе с ними! Ей казалось тогда, что жизнь — это одна сплошная розовая сказка, один светлый радостный сон. И вдруг это ужасное несчастье, обрушившееся над домом её благодетелей!

Однажды (о, этого дня Тэкла никогда не забудет!), когда сам князь во главе отряда грузинской милиции выступил к Шильдам против Шамилевых полчищ, уже пробравшихся в Кахетию, они, дети, мирно играли в саду вместе с Соломе и Марией под присмотром мадам Дюпре, доброй, весёлой гувернантки-француженки. Вдруг толпа крестьян прибежала оповестить княгиню, что мюриды уже поблизости, что они со всех сторон окружили Цинандалы… Спасаться времени нет… вся местность кишит ими… Обезумевшая от страха княжеская семья вместе со всей прислугой ищет спасения в садовой башне…

Вскоре громкие крики врагов огласили сад и двор замка.

Убежище их открыто… Торжествующие мюриды врываются в башню, хватают испуганных насмерть женщин и увозят их в горы, в глухой и недоступный для русских аул, где восемь месяцев томятся они среди диких, жестоких горцев…

И всё-таки плен с близкой её сердцу семьёю казался раем сравнительно с тем неизвестным будущим, которое ожидало в одинокой неволе бедную маленькую Тэклу…

й ты, дели мастагата керестень! ^[85] Чего ревёшь как раненая зайчиха? Или думаешь, мало ручьёв в горах, хочешь прибавить слезами горных потоков?

И Магомет-Шеффи, освещённый пылающим светом своей головни, как тёмный джин появился на пороге сакли. За ним, лукаво усмехающаяся, стояла Нажабат.

Слёзы Тэкли стихли. Она испуганно вскочила со своей циновки, уставившись на детей исполненными страха глазами. Бедная малютка знала, что далеко не к добру этот неожиданный приход двух самых заядлых и отчаянных шалунов сераля. И прежде Магомет-Шеффи и Нажабат появлялись на половине пленниц лишь для того только, чтобы дразнить и мучить княжеских детей. Тэкла не сомневалась, что и теперь они пришли к ней с тою же целью.

— Эй, мастагата керестень, чего выпучила на меня свои круглые плошки! Или ты слепа, как серая сова при свете солнца? Чего ты смотришь, точно я хочу приготовить шашлык из твоего мяса! — снова захохотал Магомет-Шеффи своим резким, грубоватым смехом.