Знаменитый сыщик Калле Блюмквист рискует - читать онлайн книгу. Автор: Астрид Линдгрен cтр.№ 21

– Что ты, конечно нет! – кротко ответил Андерс.

– То-то же… Они, наверное, в понедельник уедут. А вообще-то жалко, они мне нравятся, особенно тётя Ада. И пока они сидят у нас дома и не бегают как чумовые по всему городу, они, по-моему, никому не мешают.

После такой отповеди Андерс больше не решался спрашивать: это могло показаться подозрительным.

Но вот наступил понедельник. Андерс сам видел, как жена почтмейстера провожала своих сестёр к утреннему поезду, и этой ночью должно быть полнолуние.

– Сегодня ночью! – сказал Андерс решительно.

Ребята сидели в беседке в саду булочника и ели свежие булки, которые Ева-Лотта выпросила у своего слабохарактерного папы.

Только что мимо прошли Алые. Они направлялись к своему новому штабу в Усадьбе. Полицейские ушли, и в Прериях царила такая тишина, словно их безмятежный покой никогда не нарушался ничем, кроме войны Алой и Белой розы. Усадьба была слишком удобным убежищем, чтобы отказаться от неё, и Алые розы постарались забыть о том, что случилось тогда поблизости.

– Хотите, чтобы вас поколотили, приходите к Усадьбе! – крикнул Сикстен, проходя мимо сада булочника.

Ева-Лотта вздрогнула. В Усадьбу она не пойдёт ни за что на свете!

– Ой, до чего же я сыт! – вздохнул Калле, когда Алые розы скрылись, а он поглотил шестую булку.

– Ты-то что! Вот я сыт – это да! – возразил Андерс, хлопнув себя по животу. – Но это здорово, а то у нас дома опять варёная треска на обед.

– От рыбы шибко умнеют, – напомнила Ева-Лотта. – Тебе бы нужно есть побольше варёной трески, Андерс.

– Ну вот ещё! Сначала я хочу узнать, насколько я поумнею и сколько рыбы должен съесть.

– Так ведь это зависит и от того ещё, сколько ума было у человека раньше, – вмешался Калле. – Тебе, например, вполне достаточно съедать в неделю одного кита средней упитанности.

После того как Калле, спасаясь от Андерса, три раза обежал вокруг беседки и мир между ними был восстановлен, Ева-Лотта сказала:

– Интересно, какие подарки сегодня в почтовом ящике? За последнее время я получила всего три кило шоколаду! Не понимаю, и о чём только люди думают! Придётся позвонить на почту и пожаловаться.

– Больше ни слова про шоколад, – сказал Андерс с отвращением.

И Калле его поддержал.

До сих пор они храбро справлялись с лавиной сластей, которая обрушилась на Еву-Лотту, но теперь не могли больше съесть ни кусочка.

А Ева-Лотта уже возвращалась от калитки, где висел почтовый ящик, с плотным конвертом в руках. Она разорвала конверт – ну, конечно, опять шоколадная плитка! Огромная чудесная плитка молочного шоколада. Калле и Андерс смотрели на него, как на касторку.

– Тьфу! – в один голос отреагировали они.

– Как не стыдно! – возмутилась Ева-Лотта. – Ведь могут настать дни, когда вы будете рады даже паршивым леденцам!

Она разломила плитку пополам и заставила каждого взять свою долю. Друзья уступили – без всякого восторга, просто чтобы не обижать Еву-Лотту, – и равнодушно сунули шоколад в свои и без того переполненные карманы.

– Вот это правильно – приберегите на чёрный день, – сказала Ева-Лотта.

Она сделала из конверта мячик и бросила его через забор на улицу.

– Вот что, будем кататься на велосипеде и купаться. Сегодня, пожалуй, больше ничего не придумаешь, – предложил Калле.

– Ты прав, как всегда, – согласился Андерс. – Давайте заключим перемирие до вечера, но уж тогда…

Когда через минуту пришёл Бенка, чтобы подобающими случаю оскорблениями разжечь воинственный дух Белых роз, беседка была уже пуста. Только маленькая трясогузка сидела на качелях и клевала крошки.

…Наступила полночь, взошла луна. Калле и Ева-Лотта спокойно спали. А вот Андерс не спал. Вернее, он лёг в обычное время и старался храпеть самым замысловатым образом, чтобы родители думали, что он спит. Но это привело лишь к тому, что мать встала и с беспокойством спросила:

– Что с тобой, сынок, ты нездоров?

– Да нет, – сказал Андерс и уже не храпел так устрашающе.

Наконец по тихому посапыванию сестрёнок и братишек и ровному дыханию родителей он понял, что все уснули. Андерс осторожно выскользнул в кухню, где на стуле лежала его одежда, и быстро сбросил ночную рубашку, оголив своё худенькое, костлявое тело. Он настороженно прислушался. Всё спокойно… Тогда он быстро надел штаны и рубашку и неслышно спустился по лестнице. Сбегать на чердак булочной и взять Мумрика было делом нескольких минут.

– О Великий Мумрик, – прошептал Андерс, – охрани нас своею могучею дланью! А то нам обоим крышка.

В одной рубашке Андерс слегка дрожал от ночной прохлады. Кроме того, он немного побаивался: не так уж часто приходилось ему ходить посреди ночи по улицам, когда кругом всё спит.

Крепко зажав в руке Мумрика, Андерс побежал через мостик Евы-Лотты. Деревья на берегу казались совсем чёрными, а вода в речке в лунном свете ярко блестела.

– Скоро мы будем у цели, – шепнул он Мумрику, будто тот мог волноваться.

Да, вскоре они действительно достигли цели. Вот уже показался дом почтмейстера – тёмный и притихший. Всё кругом было спокойно, только трещали сверчки.

Андерс предполагал, что хоть одно окно в доме останется открытым. Он не ошибся. Кухонное окно было распахнуто настежь. Для такого ловкого физкультурника, как Андерс, забраться на подоконник и проскользнуть в кухню было пустячным делом. А чтобы высвободить руки, он сунул Мумрика в карман. Конечно, Великому Мумрику не подобало находиться в таком месте, но что поделаешь!

– Прости, о Великий Мумрик! – сказал Андерс.

Он пошевелил пальцами в кармане и нащупал что-то липкое. Так это же шоколад! Андерс обрадовался. Сейчас он не был так привередлив, как утром. Эх и вкусно будет съесть это клейкое месиво! Но прежде всего он должен сделать то, для чего сюда пришёл. Андерс переложил Мумрика в другой карман, начисто облизал пальцы и решительно полез на подоконник.

Приглушённое рычание напугало его чуть ли не до потери сознания. Беппо! Он совсем забыл про Беппо! Забыл, что это окно оставляют открытым специально для пса, чтобы он мог выйти ночью, если ему понадобится.

– Беппо, – умоляюще прошептал Андерс, – это же я!

Беппо сразу узнал одного из тех весёлых мальчишек, которых хозяин часто приводил с собой, и рычание его перешло в восторженный лай.