Россия: народ и империя - читать онлайн книгу. Автор: Джеффри Хоскинг cтр.№ 30

Однако было бы неправильно переоценивать эффективность российской государственной власти в середине XVIII века. Во многих отношениях «государство» (слово, пожалуй, слишком претенциозное) все еще напоминало шаткий каркас на пронизывающем ветру, открытый порывам дворцовых интриг и междоусобных распрей. Что касается местного управления, его почти не существовало: при отсутствии необходимого подготовленного персонала должности оставались незанятыми, и власть вновь переходила в руки деспотичных и продажных воевод, что и пытался ранее предотвратить Петр I.

Отсутствовал и последовательный свод законов, имелся лишь ряд не связанных между собой, торопливо сочиненных, порой противоречивых и плохо написанных указов. В подобных обстоятельствах закон напоминал, как в известной пословице, «Дышло — куда повернешь, туда и вышло». Поворачивала, конечно, власть. Усугубило положение и то, что сам Петр отказался применять закон наследования. В отсутствие стабильных правовых институтов не только крестьяне, но и знать не могла чувствовать себя в безопасности, которую способен был обеспечить только могущественный патрон, член одной из известнейших семей, имевший доступ ко двору.

Вот почему сорокалетие после смерти Петра I оказалось столь бурным и нестабильным, когда смена монархов зависела от того, под чьим влиянием находились столичные гвардейские полки. В императорской России XVIII века именно гвардия была ядром власти. Гвардейские полки, расположенные в столице, в течение почти ста лет являлись не только полицейской силой, но также личной охраной и первоклассным воинским формированием. Гвардейские офицеры, даже младшие, имели право доступа ко двору. Гвардия — источник власти и патронажа, не только решавший жизненно важные вопросы внутренней и внешней политики, но и приводивший правителей на трон и свергавший с него. Контролируя размещение физической силы в столице, гвардия играла решающую роль во всей череде монархических смещений, начиная со смерти Петра Великого в 1725 году и до убийства Павла в 1801 году. Гвардия являлась тем механизмом, с помощью которого влиятельные семьи обеспечивали защиту собственных интересов с помощью самодержавия.

Единственная серьезная попытка сбросить самодержавную надстройку была предпринята в 1730 году, когда внезапно скончался Петр II. Члены Верховного Тайного Совета (учрежденного в 1727 году для координации деятельности исполнительных органов в отсутствие правящего монарха) предложили корону Анне, племяннице Петра Великого, герцогине Курляндской, но только на определенных условиях (кондициях): императрица не должна без согласия Совета выходить замуж или назначать собственного наследника; решать вопросы войны и мира, сбора налогов, расходования средств; производить назначения на высшие государственные и придворные должности; а также предоставлять земельные владения. Кроме того, дворяне не могли быть казнены, лишены чести или собственности без решения суда.

В отдаленной перспективе эти кондиции могли бы составить основу конституционной монархии: именно к такому результату приводили подобные документы в некоторых странах Европы. В ближайшей перспективе Россия попала бы под олигархическое управление, при котором монарх зависит от семей, доминировавших в Верховном Тайном Совете (в то время — Голицыны и Долгорукие). Большая часть служилой знати воспротивилась этой идее и не только из-за того, что не желала пресмыкаться перед Голицыными и Долгорукими, но и потому, что понимала, в каком уязвимом положении окажется Россия из-за последующих боярских распрей. Зная о поддержке, Анна демонстративно порвала предъявленные ей кондиции и заняла трон как самодержица.

Других попыток реформировать государственные институты или ограничить монархию не было до 1762 года. Даже во время довольно продолжительного царствования Елизаветы (1741–1762) власть оставалась в руках аристократических родов и гвардии, не связанных ни законом, ни какими-либо крепкими общественными институтами.

Первым правителем, попытавшимся продолжить работу Петра Великого по созданию в России органов, способных нести груз огромной империи, была Екатерина, которая пришла к власти в полном соответствии с модой своего времени — в результате переворота, направленного против ее мужа, Петра III. Екатерина достаточно ясно видела уязвимость государственного устройства России. Много, хотя и без разбора, читая (Екатерина заполняла чтением долгие вечера несчастливого брака), она пришла к выводу, что необходимо принять разумные законы и учредить хорошие институты. Правда, в ее представлении эти законы и институты несколько отличались от тех, о которых Екатерина прочитала в книгах. Теоретики французского и итальянского Просвещения, труды которых она изучала — Монтескье, Дидро, Беккария, — жили в странах с давно установившимися институтами, чьи законные права нуждались в подтверждении и подкреплении либеральной теории в условиях нарастающей угрозы со стороны абсолютной монархии. Однако в России законы и промежуточные институты были столь слабы, что едва могли выполнять роль пассивных проводников воли правителя, не говоря уже о сопротивлении. Следовательно, укрепление законов и государственных институтов означало прежде всего усиление монархии, в этом и состояла цель Екатерины.

Для нее это было вдвойне важно в связи с тем трудным положением, в котором она сама находилась. Екатерина занимала трон без достаточных законных оснований и остро нуждалась в сторонниках, кроме тех, кого уже имела — группы гвардейских офицеров. Наилучший способ добиться привлечения сторонников заключался в создании институтов, которые смогли бы пережить планы самых живучих придворных клик, и законов, которые были бы приняты обществом и даже стали бы постоянными.

Так случилось, что главный советник императрицы Елизаветы П. Шувалов в 1754 году созвал Уложенную комиссию, чтобы попытаться привести в порядок законодательное наследие Петра Великого и скоординировать его с предыдущим Уложением 1649 года. Комиссия Шувалова намеревалась изучить состояние законов и дать рекомендации в четырех областях:

1) права подданных в соответствии с их положением;

2) судебные структуры и процедуры;

3) имущественное и договорное право;

4) штрафы и наказания.

Комиссия завершила работу по трем последним вопросам и представила доклад Елизавете, но по неясным причинам ее рекомендации не были исполнены, а саму комиссию вскоре после восшествия Екатерины на трон распустили.

Неизвестно, читала ли Екатерина материалы комиссии Шувалова, однако когда в 1767 году она начала собственную работу по кодификации, сформулированные ею принципы оказались очень близкими к выводам, сделанным ранее. Кроме того, Екатерина созвала аналогичную комиссию с тем же названием, даже сочинила для этого «Наказ», инструкцию, или, вернее, перечень принципов, отражавших ее собственную точку зрения на политическую и правовую структуру, желательную для России.

Цитируя христианский принцип доброты к ближним, императрица объявляла, что «желание каждого достойного члена общества — видеть свою родную страну поднявшейся до высшей ступени процветания, славы, счастья и мира… чтобы каждый из сограждан был защищен законом, который, не нанося вреда, защищал бы его от любого покушения на его благосостояние».