Россия: народ и империя - читать онлайн книгу. Автор: Джеффри Хоскинг cтр.№ 31

Взгляды Екатерины на закон заметно отличались от взглядов ее книжных наставников. Для императрицы закон был не безликой силой, регулирующей отношения между самостоятельными и иногда соперничающими общественными институтами, но инструментом, посредством которого правитель осуществляет власть и проводит в жизнь моральные заповеди.

«В государстве, которое является собранием людей, живущих в обществе, где установлены законы, свобода может состоять только в способности делать то, что каждый должен желать, и отсутствии принуждения делать то, чего он не должен желать…»

Такая точка зрения на закон и государство характерна не для французских философов, а для немецких камералистов, особенно Лейбница и Вольфа. По их представлению, цель закона — дать властям возможность обеспечить благосостояние и безопасность подданных. Ради достижения этой же цели подданные должны иметь собственные функции и принадлежать к определенным социальным институтам, которые смогут обеспечить лучшее исполнение этих функций и, таким образом, участие в обеспечении общего благосостояния. В версии Екатерины нет ни единого упоминания ни о естественном праве, ни о неотъемлемом праве на свободу, ни об общественном договоре.

Члены Уложенной комиссии Екатерины избирались на местах от различных сословий: дворян, горожан, государственных крестьян, казаков, однодворцев и нерусских народов. Примечательно отсутствие среди них крепостных крестьян и духовенства. Можно, конечно, доказывать, что крепостных крестьян представляли хозяева, но отсутствие духовенства могло означать только то, что Екатерина не считала его членом светского общества. Это тем более удивительно, что императрица только что лишила духовенство средств, земельной собственности — поддержания отдельной, духовной отрасли управления.

Цель Екатерины состояла в том, чтобы составить кодекс законов в соответствии с положениями «Наказа». Депутаты же привезли с собой собственные наказы, просьбы и жалобы, поданные избирателями. Когда в июле 1767 года Комиссия собралась в первый раз, чтобы обсудить их, стало ясно — общих мнений не будет. Каждое сословие концентрировалось на собственных узко понимаемых интересах, не воспринимая более широкого творческого взгляда по государственному управлению, высказанного перед ними государыней. Дворяне хотели ограничить доступ в свое сословие, укрепить право собственности, монополию на высшие гражданские и военные посты и освободиться от телесных наказаний. Купцы просили монополию на торговлю в городах и права на владение крепостными. Крестьяне умоляли облегчить налоговое бремя. Лишь немногие депутаты проявили понимание стоящей перед ними задачи. Но и они в большинстве своем считали, что структура государства должна остаться неизменной — все усилия были направлены на то, чтобы получить желаемое в рамках существующей системы, а не на выработку рекомендаций по коренному обновлению правовой базы. Поразительный контрасте французскими Генеральными Штатами, которые, собравшись всего через двадцать лет, представили радикальную программу реформ, тогда как «третье сословие» заявило о себе как о носителе народного суверенитета, «нацию».

Большую часть времени Комиссия работала в подкомитетах, перед одним из которых была поставлена особая задача: изучение вопроса о возможности создания «третьего сословия», или «средних людей». Подкомитеты проделали полезную работу, обобщив существующие законы и составив проекты новых. Но в конце 1768 года началась война с Турцией, и сессии перестали созываться, ведь многие депутаты состояли на службе в армии. Тем не менее некоторые подкомитеты продолжали работать еще год и даже два, а отдельные даже завершили ее, создав готовые проекты в своих областях законодательства.

Хотя Уложенная комиссия прекратила свое существование, но проекты не канули в неизвестность, так как Екатерина обращалась к ним, составляя новое законодательство. Впоследствии материалы вошли в «Описание Российской империи», составленное генерал-прокурором и опубликованное в 1783 году; в течение последующих пятидесяти лет этот документ заменял России кодекс законов.

Хотя Комиссия прекратила свою деятельность под предлогом войны с Турцией, все же истинная причина прекращения работы кроется в другом. Екатерина была разочарована: члены Комиссии проявили отсутствие понимания нужд общества в целом и оказались не готовы наложить на себя какие-то ограничения ради общего блага. Императрица решила, и наверное правильно, что прежде чем утверждать несуществующие общие интересы, следует укрепить само расколотое общество, учредив институты, дающие гражданам возможность работать сообща, хотя бы в пределах сословий и социальных групп. В сущности Екатерина попыталась создать общественные институты, которые прежде находились в зародышевом состоянии или вообще отсутствовали. Думая об этом в оставшийся период царствования, она немало потрудилась, стараясь соединить разрозненное общество и заложить основы того, что называла «гражданским обществом». Подобно Петру, Екатерина считала, что монарх должен создавать законы, но в отличие от него полагала — монарх обязан сам подчиняться существующим законам, надзирая за общим процессом управления, но не вмешиваясь в него на каждом шагу, а делая это лишь в случае крайней необходимости или ввиду особой сложности вопроса. Екатерина немало сделала для развития юридической науки в России, заботясь, чтобы закон и административная практика стали регулярными и стабильными, постоянным фактором, на который граждане могли бы положиться в повседневной деятельности, особенно в экономической сфере, где предсказуемость чрезвычайно важна.

Екатерина прочитала книгу Блэкстоуна «Комментарий к законам» и составила к ней примечания. Блэкстоун видел гарантию законности не столько в представительных институтах, сколько в разумных законах, подкрепленных сильной и стабильной властью. Императрица посылала молодых дворян за границу, главным образом в немецкие университеты, для изучения теории и практики правового порядка (среди них оказался и Александр Радищев, вынесший из своих наблюдений не только те идеи, на которые рассчитывала императрица).

С этой же целью Екатерина усилила роль Сената как органа, надзирающего за управлением и законностью, хотя не пошла при этом столь далеко, чтобы превратить Сенат в «хранилище закона» по образцу французского Парламента. Еще более важное значение имело укрепление местного управления. Европейская Россия была поделена на губернии (с населением 200–300 тысяч человек) и уезды (20–30 тысяч). Во главе каждой губернии стоял губернатор, ответственный перед Сенатом и имеющий право личного доклада императрице: в некоторых вопросах — сбор налогов, поддержание общественного порядка и соблюдение торговых монополий — ему помогало губернское правление. Высшие административные должности занимали дворяне, что, по мнению Екатерины, гарантировало неподкупность и профессиональную компетентность. В целях укрепления сословной гордости и корпоративного единства Екатерина даровала дворянам Жалованную грамоту, освобождая от телесных наказаний и предоставляя право создавать местные собрания на губернском и уездном уровнях: эти собрания избирали ключевых чиновников правления.

Города тоже получили подобную Жалованную грамоту, предусматривающую комплекс мер, нацеленных на поощрение мануфактур и торговли, уменьшение их прямой зависимости от государства и содействие их распространению по всей империи. Еще раньше, в 1753 году, были отменены внутренние пошлины, и теперь Екатерина поддержала эту меру рядом других: улучшение возможностей кредита через введение закона о векселях, смягчение паспортных ограничений, предоставление дворянам и крестьянам более широких возможностей для торговли (этим были очень недовольны купцы, имевшие монополию на городскую торговлю). Были закреплены права дворян не только на верхний слой почвы, но и на полезные ископаемые, найденные в глубине земли. Все эти меры содействовали превращению империи в единое экономическое целое, облегчали доступ всех сословий к торговле и производству на основе обеспечения прав собственности.