Наследство из Нового Орлеана - читать онлайн книгу. Автор: Александра Риплей cтр.№ 84

– Альберт, будь же благоразумен! Может быть, то, что делаешь ты, и нравится тебе меньше, чем работы этих художников. – Ханна показала на портреты. – Но, будь уверен, они точно так же относились к своим работам. Ведь на этих стенах нет ни одного Гейнсборо, да, мистер Сен-Бревэн? Альберт говорит, что нет портретиста лучше Гейнсборо.

– Ничего и отдаленно похожего на Гейнсборо, миссис Ринк. – Вэл улыбнулся Альберту: – А почему вы выбрали именно его? Почему не Ромни?

Альберт засмущался:

– Я про Ромни ничего не знаю. У моего учителя в Филадельфии была копия «Юноши в голубом» Гейнсборо. По ней он учил нас, что есть великое искусство.

– Смотреть на работы мастеров – лучший способ учения, – поспешил заверить Вэл. – А если нет оригинала, то ничего зазорного не вижу в том, чтобы воспользоваться копией.

– Очень любезно с вашей стороны, но… – Альберта было не разубедить.

Вэл попробовал подойти с другой стороны:

– У меня самого есть целая папка с копиями, мистер Ринк. Я заказал их специально, чтобы не забыть произведения, которые видел в Париже. Если желаете, я покажу вам их после обеда.

Выражение лица Альберта тут же изменилось.

– Очень желаю. Благодарю вас, сэр.

– Не стоит, – отмахнулся Вэл и жестом показал, чтобы подавали другое блюдо. Альберт нагонял на него тоску. Чем скорее закончится это гостевание, тем лучше. Он посмотрел на Мэри. «Если она смеется, я сверну ей шею, – подумал он. – Ставки в ее игре слишком высоки, если скука входит в их число».

Мэри смотрела на Вальмона, не в силах отвести глаз. Когда он взглянул на нее, она отвернулась.

«Ей стыдно смотреть мне в глаза, – подумал он. – Это хорошо. Сама понимает, что зашла слишком далеко… Смотрите, как покраснела. Я знаю женщин, которые отдали бы целое состояние, лишь бы выучиться этому фокусу».

После обеда Вэл пригласил всех в библиотеку. Это была угловая комната, и ее наружные двери выходили на галерею. Чтобы в комнату проникал свежий воздух, двери были открыты. Развязав тесемки пухлой кожаной папки, Вэл раскрыл ее на длинном столе, стоящем в центре комнаты.

– Как вы увидите, в своем собрании я отдаю предпочтение Жаку-Луи Давиду. Должно быть, в душе я классицист.

Альберт занес руки над папкой, словно грел их у камина. Вэл пододвинул к столу стул для Ханны. Мэри же он сказал:

– Я хотел бы показать вам кое-что в гостиной. Не угодно ли пойти со мной?

– Разумеется, – ответила Мэри, удивившись, что может разговаривать нормальным голосом.

Она последовала за Вэлом в просторную комнату, выходящую окнами на реку. За лужайкой и береговым валом виднелась Миссисипи. Деревья и дом отбрасывали длинные прозрачные тени на зеленый бархат лужайки, как и в тот солнечный день, когда она впервые увидела Вэла на валу перед этим домом. Только теперь она рядом с ним.

Вэл видел, как у нее на шее бьется жилка. Из гирлянды зелени, протянутой над камином, он извлек веточку омелы.

– Вот вам, – сказал он. – Украшение на праздник. – Он вдел веточку в косу Мэри, прямо над ухом. – Счастливого Рождества!

Он стоял так близко, что Мэри ощущала тепло его тела. От желания прикоснуться к нему у нее защипало в руках. Глаза его смеялись.

– Вы молчаливы сегодня, мадемуазель. Находите, что денек выдался скучный?

Мэри покачала головой. Говорить она не могла. Его близость действовала на нее гипнотически. Вэл дотронулся до омелы.

– Я верю в старые обычаи. А вы? – Он провел пальцем по ее уху, по щеке, по горлу. Остановившись под подбородком, Вэл приподнял его и задержал в таком положении, медленно приближаясь губами к ее губам.

Мэру чуть слышно ахнула и приподнялась на цыпочках навстречу его поцелую. Она провела ладонями по его рукам, плечам, погрузила их в его густые, пушистые волосы. Когда он сжал в объятиях ее талию, она наклонилась и губы ее раскрылись в ответ движению его губ.

Вэл отпустил ее талию, и она почувствовала себя невесомой от небывалого блаженства, неспособной видеть и ощущать ничего, кроме него.

– Вот черт! – пробормотал он. – Ринк меня зовет. – Он поспешно поцеловал ее в глаза, в нос, в губы. – Я возвращаюсь из Чарлстона в конце февраля, Мэри Макалистер. Не забудь обо мне, пока меня не будет. – Он отпустил ее и стремительно зашагал в библиотеку.

Мэри застыла там, где он ее оставил. Ее мягкие губы дрожали. Лишь много позже ноги стали слушаться ее, и она пошла вслед за ним.

Войдя в библиотеку, она изумилась: никто не заметил, что она уже совсем не та Мэри, что была раньше. Ханна улыбнулась ей. То же сделал и Вэл. Улыбка его была мимолетной. Затем он вновь перенес внимание на Альберта.

Тот заикался от восторга, просматривая лежащие в папке творения. Он и представления не имел, что в мире существуют подобные чудеса. Ему во что бы то ни стало нужно было узнать у Вэла, каково это было – видеть оригиналы. Что он при этом чувствовал? Какой был свет? Какой величины картины? Заметны ли мазки? Вопросы сыпались один за другим так быстро, что разобрать их было почти невозможно.

Наконец Вальмон поднял руки, изображая шутливую капитуляцию.

– Дорогой мой, – сказал он. – Вы спрашиваете как художник, а я всего лишь неравнодушный наблюдатель. Ей-Богу, я не в состоянии ответить на ваши вопросы… И еще я опасаюсь, что солнце уже заходит. Лучше бы вам доставить дам в город засветло. В темноте прибрежная дорога не всегда безопасна.

Альберт пытался что-то возразить, но Ханна его усмирила. Вэл проводил его до дверей, крепко обнимая за плечо.

– Когда вернусь, – пообещал он, – я поговорю о вас с моим банкиром. Мне говорили, что его отец собрал прекрасную коллекцию, которую он вывез из Парижа после падения Бастилии. Я спрошу его, нельзя ли вам взглянуть на нее. Мать его живет отшельницей, и в их доме никто не бывает, но он старший сын. Если кто и может ввести вас в дом, так только он.

– А Давид там есть?

– Уверен, что нет. Иначе я бы разбил окно, лишь бы забраться туда. Но нечто вполне знаменитое там есть. Делакруа, по-моему. Или Шассериан. Ну да все равно. Что бы там ни было, я для вас постараюсь.

Вэл кивнул слугам, стоящим в холле. Горничная подала Мэри и Ханне чепцы и зонтики. Дворецкий протянул Альберту шляпу. К ступеням крыльца подали ландо.

Оставив Альберта, Вэл подал руку Мэри. Она положила ладонь ему на запястье. Проводив ее до экипажа, он не выпускал ее руки, пока она не вошла, затем поцеловал ей руку:

– Au 'voir, Mademoiselle. [25]

Au 'voir, – ответила Мэри.

Те же дети, которые бежали рядом с каретой, встречая гостей, выбежали на дорогу и замахали руками на прощанье. Мэри и Ханна махали им в ответ, пока усадьба не скрылась из виду. Альберт сидел напротив них, погрузившись в воспоминания о картинах.